Черный Город - Фернандо Гамбоа (2011)

Иак в течение некоторого времени смотрел на старого Менгке, а затем повернулся к нам со слегка исказившимся лицом. Ему, видимо, не хотелось переводить услышанные им слова шамана.

Мы все трое напряженно смотрели на переводчика, с тревогой ожидая, что же он нам сейчас скажет.

Туземец, опустив голову, по всей вероятности, снова стал искать в своем ограниченном словарном запасе подходящее слово.

— В ад, — наконец сказал он очень тихо. — Branca женщина не слушать предупреждения Менгке… И теперь она быть в ад.

21

В малоке воцарилось гробовое молчание, как будто все, кто в ней находился, вдруг потеряли дар речи. Я с тревогой заметил, что профессор, узнав о судьбе своей дочери, очень сильно побледнел.

— Так вы говорите… — наконец нарушил он молчание, с большим трудом произнося слова, — что та белая женщина… Она…

Иак удивленно посмотрел на профессора.

— Она идти в ад, — повторил он.

Я, выслушав столь жуткое заявление, засомневался, правильно ли Иак перевел слова старика и правильно ли мы понимаем то, что говорит нам Иак. У меня возникло подозрение, что кто-то чего-то недопонимает.

— Но… как такое может быть? — спросил я, со страхом ожидая услышать в ответ что-нибудь ужасное. — Вы хотите сказать, что она… умерла?..

Я запнулся, почувствовав, как кто-то положил мне руку на плечо. Повернувшись, я увидел, что Кассандра кивает мне на профессора: тот закрыл лицо ладонями и еле слышно всхлипывал.

— Улисс… — прошептала мексиканка.

Менгке, как мне показалось, огорченно что-то сказал Иаку, и тот затем перевел его слова.

— Менгке говорить, что он чувствовать много, но что хотя он отговаривать branca женщина, она сама хотеть идти в ад.

— Что-что? — спросил я, еще сильнее начиная подозревать, что возникла какая-то путаница.

— Менгке отговаривать branca женщина идти в ад, — повторил переводчик. — Но она удрать ночью с те другие, и теперь мы не знать, она живой или нет.

Я начал догадываться, в чем смысл возникшей неразберихи.

— Один момент, один момент… — произнес я, слегка подняв руку. — Ад — это… какое-то место?

Переводчик посмотрел на меня с таким видом, как будто я спросил, откуда берутся дети.

— Конечно, — ответил он.

Махнув затем рукой в том же направлении, что и шаман, когда он рассказывал о том, куда подевалась «branca женщина», Иак добавил:

— Он быть очень далеко в сельва, где есть только смерть.

Лицо профессора снова приобрело свой обычный цвет, хотя оно по-прежнему оставалось все еще слегка перекошенным, а его глаза были красными от слез. Похоже, Кастильо уже оправился от шока, который вызвало у него известие о том, что он потерял свою дочь Валерию навсегда, ибо — слава Богу! — оно оказалось лишь результатом недоразумения.

Начиная с этого момента в наших отношениях с туземцами что-то изменилось, и мы, по моему мнению, стали для них уже не незваными гостями, а, так сказать, людьми, с которыми их объединила одна общая беда. Это, в частности, проявилось в том, что шаман позволил нам сесть на лежащий на полу малоки ствол, на котором обычно сидели только члены совета старейшин, а также в том, что стоявшие за нашими спинами воины по приказу шамана вышли из малоки, и мы благодаря этому смогли чувствовать себя уже немного раскованнее.

— Почему это место называют «адом»? — с любопытством спросила Кассандра.

Иак перекинулся несколькими словами с шаманом, а затем ответил:

— Я не знать подходящий слово для этот место в ваш язык… Я называть этот место «ад», потому что это быть место, где есть только боль и смерть. — Голос Иака слегка дрожал. — Это быть земля, откуда никто не вернуться и где никто не жить, кроме демоны морсего.

— Демоны… морсего? — переспросила Касси. — Речь идет о каком-то другом племени?

— Раньше быть племя, но теперь не быть, — перевел Иак слова шамана. — Раньше быть люди, а теперь…