Париж в любви - Элоиза Джеймс (2012)

Оказалось, что женщина, которая работает в итальянском продуктовом магазине на нашей улице, — из родного города Алессандро. Как только был установлен этот интересный факт, она взяла на себя заботу о его покупках: отставила в сторону оливковое масло (низкого качества), посоветовала взять моцареллу «Буффало» (более свежую, чем сыр, который он выбрал) и отрезала ему пармской ветчины вместо «Сан-Даниэле». Мне пришло в голову, что таким образом хитрая флорентийка под предлогом родства выудила несколько лишних евро из кошелька Алессандро. Однако ее нежная, мягкая моцарелла того стоила.

* * *

Сейчас ночь, целый день шел дождь… Окна открыты, и из консерватории доносятся мелодии дивной оперы.

* * *

Как и в любом большом городе, в Париже есть бездомные. Однако никогда прежде я не видела, чтобы женщина тщательно подметала порог, где собирается спать вместе с бэби и мужем. У некоторых бездомных парижан имеются походные палатки, которые они ставят прямо посреди улицы. У многих есть ухоженные кошки и собаки на поводках.

* * *

Mirabile dictu![10] Анна наконец-то нашла в Париже две вещи, которые ей нравятся. Первая — шоколад, вторая — лавка крысолова, в которой четыре большие крысы свисают вниз головой из мышеловок. Мы делаем крюк, чтобы поглазеть на них, когда идем за покупками.

* * *

Типичнейшая французская сценка: два мальчика играют на улице с багетами, причем это у них не шпаги, как я сначала подумала, а гигантские пенисы.

* * *

Большие волнения! У нас только что побывал трубочист, которого якобы прислала страховая компания нашего хозяина. Он принялся за работу, но тут Алессандро решил его проверить. Оказалось, это было надувательство с целью выманить у нас деньги, так как в услугах трубочиста не нуждались. Мошенника, который успел прочистить две трубы, выставили вместе с его щетками и прочим снаряжением, причем было много выкриков на французском. Все это было очень в духе Диккенса.

* * *

Анна только что сообщила мне о моей кончине. Она воссоздала нашу семью в компьютерной игре «Симс», и я умерла после того, как отказалась прервать чтение ради того, чтобы поесть. «В следующий раз, — сказала она, — я сделаю тебя рок-звездой, и тогда ты не будешь безвылазно сидеть дома».

* * *

У нас в Штатах мясо продается в пластиковой упаковке, а здесь оно выглядит на редкость свежим. Мясник подпаливает последние перышки на упитанном гусе, выкладывая его перед вами. Вначале голуби напоминали мне об окне моего кабинета на работе в Нью-Йорке, теперь же я вижу в них просто маленьких вкусных куриц. «Био» — то есть натуральный голубь — особенно соблазнителен.

* * *

За окном моего кабинета бесшумно движется вниз деревянная платформа с верхнего этажа. На ней спускают изысканную мебель: изумительные кресла, библиотечный столик, антикварный письменный стол. Это зрелище пагубно для моего рабочего графика, так как каждые пятнадцать минут я вскакиваю со своего стула, чтобы полюбоваться на раритеты.

* * *

У итальянской школы Леонардо да Винчи неприметная входная дверь, но ее легко найти: на тротуаре перед школой стайка итальянских mammas[11] бурно обсуждает, как трудно найти в Париже хорошую пасту. Лука вернулся домой после первого дня в школе с таким выражением лица, будто его контузило. Он должен будет заниматься «архитектурным черчением» (что бы это ни значило), переводом с латыни на итальянский и какой-то математикой, которую ему не удалось опознать. Мы думаем, что это продвинутая геометрия.

* * *

Как оказалось, американская католическая церковь находится на авеню Ош, на приличном расстоянии от нашего дома. Месса перенесла меня в мой лагерь лютеранской Библии 1970-х: было много гитар, мы держались за руки и пели: «Нужна лишь искра, чтоб костер разжечь…»[12]

* * *