Языческий лорд - Бернард Корнуэлл (2013)

– Если я лгу, – рыкнул я, обращаясь к жрецу, но достаточно громко, чтобы слышали воины, – то моя жизнь принадлежит тебе. Если я лгу, я готов согнуться перед тобой и ты можешь срубить мне голову.

Тут священник приутих и вытаращился на меня. Мереваль мне поверил, как и его люди. Я потянул Осферта за рукав и поставил рядом с собой:

– Этот человек – христианин. Сын короля Альфреда. Он скажет, говорю ли я правду.

– Да, – отчеканил Осферт.

– Врет! – взвился Кеолберт.

Но он уже проиграл в споре. Воины поверили мне, не священнику, и мир их переменился. Они чувствовали себя в безопасности, но оказались на краю бездны.

Я отвел Мереваля под сень ивы.

– Когда Кнут напал в прошлый раз, – напомнил я, – то привел корабли к южному побережью Уэссекса. Теперь он снова собирает суда.

– Чтобы обрушиться на Уэссекс?

– Не знаю, но это не важно.

– Как это?

– Важно то, что мы должны заставить его плясать под нашу дудку. Пока он считает, что мы пляшем под его.

– Этельред тебе не поверит, – нервно проговорил Мереваль.

Я подозревал, что он прав. Этельред развязал эту войну и не пожелает принять то, что затеял ее, будучи обманут. Станет утверждать, что действовал верно, а ненависть ко мне сделает его еще упрямее. Я решил, что это не существенно. Уже скоро ему придется поверить мне. Важно вывести из равновесия Кнута.

– Тебе следует отослать бо́льшую часть отряда обратно к Этельреду, – посоветовал я Меревалю.

– Без святого?

Я хотел было рассмеяться, потом одернул себя. Этельред обещал войску помощь Освальда, и, хотя мерсийцы оказались не там, где надо, а Этельред не захочет отказаться от войны с Восточной Англией, убедить его армию в волшебной помощи святого будет совсем не лишним.

– Завтра мы предпримем последнюю попытку отыскать Освальда, – предложил я. – А затем отвезем его к Этельреду.

– Отвезем?

– У меня корабль меньше чем в дне езды, – сообщил я. – Сорок твоих воинов отправятся к нему вместе с Осфертом. Обратно на их лошадях вернутся мои люди. До их прибытия можешь искать своего святого. Если найдешь, две сотни воинов повезут Этельреду его кости, но остальные пойдут со мной.

– Но… – Мой друг осекся. Он подумал, что не сможет выделить мне людей, не подвергнувшись неизбежному гневу повелителя.

– Если не сделаешь, как говорю, не пройдет и месяца, как Этельред будет мертв, а Мерсия перейдет к данам. Если поверишь мне, мы оба останемся живы.

– Я тебе верю.

– Тогда идем спать, – заявил я. – Потому как завтра нас ждет хлопотный день.

* * *

Я выждал до середины ночи, до самого темного часа, когда только ходящие во тьме ступают по земле, когда люди спят, а совы летают, когда лиса охотится, а мир содрогается от малейшего шума. Ночь – царство мертвых. Часовые Мереваля не дремали, но они находились на краю лагеря, и близ отсыревших бревен руин монастыря не было никого. Тлели два костра, и в их тусклом свете я шел мимо вырытых и почтительно уложенных в длинный ряд скелетов. Отец Кеолберт решил, что останки перезахоронят с молитвой, потому как это монахи Беардан-Игге, монахи, жившие тут в тот день, когда даны пришли убивать и грабить.

Скелеты были завернуты в новые шерстяные саваны. Я насчитал двадцать семь. В конце ряда саван был расстелен на земле, и на него были свалены в кучу черепа и кости – сиротливые частицы, не принадлежащие какому-то определенному скелету. За кучей стояла тележка на двух высоких колесах. В тележке как раз мог уместиться человек. Оба борта ее были разрисованы крестами, которые я с трудом различил в слабом отблеске умирающих костров. Дно устилала сложенная ткань. Коснувшись ее, я ощутил гладкий дорогой материал, называемый шелком, его привозят из какой-то далекой страны на Востоке. Шелк определенно предназначался для нового савана для святого Освальда. Единственная трудность заключалась в том, что Освальда больше не существовало.