Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему - Пол Мейсон (2015)

Четвертый принцип должен быть следующим: за проблему нужно браться со всех сторон. Благодаря развитию сетей возможностями разумного действия располагают не только государства, корпорации и политические партии; индивиды и временные скопления людей могут быть не менее значимыми двигателями изменений.

В настоящее время сообщество мыслителей и активистов, примыкающих к движению однорангового производства, сосредоточено на экспериментальных, мелких проектах – обществах взаимопомощи или кооперативах, например. О государстве они думают на уровне законов, которые защищают сферу однорангового производства и позволяют ему расширяться. За исключением таких мыслителей, как Мишель Бовен[376] и Маккензи Уорк[377], мало кто озаботился вопросом о том, как может выглядеть вся система управления и регулирования при этом новом способе производства.

В ответ мы должны начать мыслить шире – тогда решения можно будет находить и применять путем обобщения мелких экспериментов, работающих моделей, которые можно расширить, и административных действий властей.

Поэтому если в финансовой сфере решение заключается в создании диверсифицированной социальной банковской системы, то создание обществ взаимопомощи решает эту проблему в одном отношении, законодательный запрет некоторых форм спекуляции – в другом, а изменение нашего собственного финансового поведения – в третьем.

Пятый принцип успешного перехода состоит в том, что мы должны максимально увеличить мощь информации. Разница между приложением для смартфона сегодня и программами для ПК двадцатилетней давности в том, что современные приложения анализируют сами себя и собирают данные о своей работе. Почти все в вашем телефоне и компьютере передает информацию о ваших действиях корпорации, которая их произвела. Скоро информация будет течь от «умных» счетчиков энергии, проездных на общественный транспорт и автомобилей, управляемых компьютерами. Агрегированные данные о нашей жизни – которые скоро будут включать нашу скорость вождения, еженедельную диету, массу тела и частоту сердцебиения – могут сами по себе стать мощнейшей «социальной технологией».

Когда «интернет вещей» будет запущен, мы окажемся в стартовой точке информационной экономики. С этого момента ключевым принципом станет установление демократического социального контроля над агрегированной информацией и предотвращение ее монополизации или злоупотребления ею со стороны государств и корпораций.

«Интернет вещей» дополнит масштабную социальную «машину». Одной лишь его аналитической мощности хватило бы для оптимизирования ресурсов настолько, чтобы значительно сократить использование углеводородов, сырья и труда. Сделать «умными» энергетические и дорожные сети и систему налогообложения – лишь наиболее очевидные пункты в списке задач. Но мощность этой возникающей масштабной машины определяется не только ее способностью отслеживать и передавать информацию. Благодаря социализации знания она также может усиливать результаты коллективных действий.

Социалисты «Прекрасной эпохи» с восторгом взирали на монополии и картели: достаточно их захватить – и общество можно будет легко контролировать из центра, считали они. Наш проект предполагает децентрализацию контроля – но для этого нет лучшего инструмента, чем создание масштабной машины, обрабатывающей физическую информацию.

Когда мы получим ее, мы сможем поставить социальную реальность под коллективный контроль. Например, в эпидемиологии сейчас акцент делается на разрушении петель обратной связи, которые порождают бедность, злость, стресс, разрушают семьи и подрывают здоровье[378]. Усилия по выявлению этих проблем и смягчению их – передовой рубеж социальной медицины. Насколько мощнее была бы эта медицина, если бы бедность и болезни, которые преследуют бедные сообщества, можно было выявить, понять и совместно уничтожить в реальном времени – с участием на микроуровне тех, кто от них страдает?