Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему - Пол Мейсон (2015)

Человечество придумало лучшее решение – сети. Они стали результатом не работы какого-либо отдела централизованного планирования или менеджмента, а произвольного взаимодействия между людьми, использовавшими информационные каналы и формы организации, которые двадцать пять лет назад еще не существовали. Тем не менее Друкеру, подчеркивающему важность «связей» и модульного использования информации, в которых он видел ключ к росту производительности, было на что опираться.

Его второй вопрос был столь же глубоким: кто является социальным архетипом посткапитализма? Если символом феодального общества был средневековый рыцарь, а символом капитализма – буржуазия, то кто в исторической схеме вещей будет носителем посткапиталистических общественных отношений? Этот вопрос волновал и Карла Маркса, однако ответ Друкера ужаснул бы многих традиционных левых, считавших, что это пролетариат. По мнению Друкера, им стал бы «универсально образованный человек».

Друкер считал, что этот новый тип человека возникнет благодаря слиянию управленческого и интеллектуального классов западного общества и объединит в себе умение управленца применять знания со способностью интеллектуала оперировать чистыми концептами. Такой индивид был бы противоположностью эрудита, т. е. такого редко встречающегося человека, который одновременно является специалистом и в китайском языке, и в ядерной физике. Этот новый тип человека, напротив, мог бы собирать и использовать результаты специальных исследований в узких сферах и применять их в более общем контексте: теорию хаоса в экономике, генетику в археологии или анализ данных в социальной истории.

Друкер охарактеризовал этот новый тип людей как «группу лидеров нового общества», как «объединяющую силу… которая умеет выделять особенное, превращать традиции в приверженность коллективным ценностям, в общее понятие совершенства и во взаимоуважение»[163].

С тех пор как он это написал, такая группа появилась: технобуржуазия начала XXI века, которая носит футболки, хранит информацию в сети и придерживается ультралиберальных взглядов на сексуальность, экологию и филантропию, считается новой нормой. Если в ближайшие пять лет мы только и будем говорить, что о пятой длинной волне капитализма, основанной на информации, то у нас уже есть новые мужчины и женщины, о появлении которых говорит нам теория длинных волн. Проблема в том, что они не проявляют никакого интереса к свержению старого капитализма и вообще слабо интересуются политикой.

Тем не менее если мы говорим о посткапитализме, то таких универсально образованных людей должно было бы быть много, а их интересы должны были бы вступать в конфликт с интересами иерархических фирм, которые господствовали в XX веке. Они должны были бы бороться за новую экономическую модель, как это делала буржуазия, и воплощать ее ценности в своем поведении. Они должны были бы быть, как гласит материалистический подход к истории, носителями новых социальных отношений в рамках старых.

Теперь оглянитесь вокруг себя.

В лондонской подземке я еду в вагоне, где у всех, кому меньше 35 лет, есть белые провода, которые соединяют их уши с плеером и через которые они слушают что-то, что скачали через сеть. Даже у тех, кто занимается бизнесом или работает управленцем, нарочито неформальный внешний вид и стиль одежды. Некоторые – даже несмотря на то, что здесь нет беспроводного интернета – просматривают рабочую почту на своих смартфонах. Или играют в игры, ведь для этого требуются ровно те же действия и такой же высокий уровень концентрации. Они приклеены к цифровой информации и, выйдя на улицу, первым делом снова подключаются к интернету через сеть 3G.