Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей (2012)

– Да об этих кастовых делах. С мусульманами трудностей не возникает: они не придают особого значения тому, в чьем обществе едят и пьют или кто готовит и подает пищу, и у них мало религиозных табу. Но индусы со своими кастами зачастую создают самые ужасные проблемы. Они настолько связаны различными замысловатыми правилами, традициями и ограничениями, налагаемыми на них религией, что чужак среди них должен держаться как Агаг[38], чтобы ненароком не оскорбить их или не поставить в неловкое положение. Признаться, я нахожу это чертовски сложной проблемой.

Дабы проиллюстрировать изъяны кастовой системы, начальник гарнизона поведал длинную историю про одного сипая, который был ранен в битве и оставлен на поле боя, сочтенный за мертвого, но потом очнулся и много дней брел по джунглям, еле живой от голода, в горячечном жару, с помраченным от жажды рассудком. В конце концов он повстречал маленькую девочку, пасшую коз, и она дала несчастному молока, которое, несомненно спасло ему жизнь. В скором времени он случайно наткнулся на нескольких солдат из своего полка, и они доставили его в ближайший госпиталь, где он пролежал в тяжелой болезни много месяцев, прежде чем выписался и вернулся к своим служебным обязанностям. Через несколько лет он получил отпуск для поездки домой и по прибытии туда рассказал свою историю. Отец сипая моментально заявил, что, судя по описанию, девочка могла принадлежать к касте неприкасаемых, а коли так, значит, его сын осквернен и не может оставаться в родном доме, потому что своим присутствием оскверняет его. Никакие доводы не возымели действия, и не только семья, но и все жители деревни отвернулись от него как от парии и нечистого. И лишь после дорогостоящих обрядов (за проведение которых жрецы потребовали у него все накопленные за жизнь сбережения до последней аны) он был объявлен «очищенным» и получил разрешение снова войти в родной дом.

– И все это только потому, – сказал начальник гарнизона в заключение, – что когда-то бедняга, обезумевший от тяжелых ран и жажды, находившийся при последнем издыхании, принял чашку молока из рук ребенка, предположительно принадлежавшего к касте неприкасаемых. Очевидно, ему следовало предпочесть мучительную смерть малой вероятности осквернения. Ну что вы на это скажете? И уверяю вас, история совершенно правдива: один мой родственник услышал ее от самого сипая. Она просто показывает, с чем нам приходится сталкиваться в этой стране. Впрочем, полагаю, вы и сами уже узнали это.

Аш узнал это много лет назад. Но он не стал говорить этого, а сказал лишь, что, по его мнению, фанатичное почитание буквы закона и навязчивый страх осквернения распространены главным образом среди жрецов (которые извлекают из них выгоду) и представителей средних слоев общества. Знать в меньшей степени одержима таким страхом, а принцы крови, уверенные в своем превосходстве над людьми низшего происхождения, обычно считают себя вправе толковать общепринятые правила в соответствии со своими прихотями – несомненно, подбодренные сознанием, что, если они выйдут за границы дозволенного, им достаточно заплатить браминам, и те оправдают их в глазах богов.

– Дело здесь не в широте взглядов и терпимости, – сказал Аш. – Просто они твердо верят в богоданное право монархов, что неудивительно, если вспомнить, что многие княжеские династии убеждены в своем происхождении от того или иного бога – или от солнца, или от луны. А когда веришь в такое, ты обязательно чувствуешь себя не совсем таким, как остальные люди, и можешь позволить себе поступки, каких представители менее благородных и древних родов никогда не посмеют совершить.

– Возможно, вы правы, – согласился начальник гарнизона. – Но, должен признать, я незнаком ни с одним из правящих князей. Еще портвейна?

Разговор перешел на охоту и лошадей, и Аш вернулся в свою палатку далеко за полночь.