Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей (2012)

Даже на самый беспристрастный взгляд рана представлял собой весьма непривлекательное зрелище, и Аш явно был не первым, кого поразило его сходство с бабуином. Оно бросилось бы в глаза любому человеку, когда-либо посещавшему зоосад или путешествовавшему по Африке, но, вполне возможно, жители Бхитхора никогда не делали ни первого, ни второго, а потому не сознавали, насколько черты правителя: близко посаженные глаза, неестественно длинный нос с широкими раздутыми ноздрями – напоминают черты мандрила, старого, коварного, развратного мандрила со злобным нравом. В довершение всего худое продолговатое лицо с выступающими скулами и скошенным подбородком было изборождено морщинами, красноречиво свидетельствующими о невоздержанности и потворстве низменным желаниям, а близко посаженные глаза смотрели пристальным немигающим взглядом, как у кобры, и их неподвижность резко контрастировала с непрестанным движением широкого рта с дряблыми губами: рана жевал пан. Красный сок бетеля окрасил губы и зубы мужчины и пузырился в уголках губ, словно правитель Бхитхора, как и богиня Кали, пил кровь.

Цвет лица у него был светлее, чем у большинства южных европейцев, ибо он происходил из благороднейшего рода (княжеский дом Бхитхора притязал на происхождение от бога), но бледно-золотистая кожа имела странный сероватый оттенок, и под холодными немигающими глазами темнели фиолетовые мешки, похожие на синяки. В общем и целом рана являл собой исключительно непривлекательное зрелище, и великолепие наряда скорее подчеркивало его физические изъяны, нежели скрывало.

Аш был готов ко многому, но только не к этому. От потрясения он лишился дара речи, а поскольку рана хранил молчание, Кака-джи пришлось взять слово и заполнить неловкую паузу учтивой приветственной речью, на которую рана ответил далеко не столь учтиво.

Начало не предвещало ничего хорошего, и в ходе встречи положение вещей не поправилось. Стороны обменялись приличествующими случаю комплиментами, непомерно многословными и растянутыми, а когда наконец обмен любезностями завершился, рана поднялся на ноги и, отпустив собравшихся придворных, прошествовал в зал для частных аудиенций в сопровождении своего визиря, старших советников и представителей Каридкота.

В Диван-и-Кхасе, в отличие от Диван-и-Ама, царила приятная прохлада. Здание представляло собой небольшой мраморный павильон, расположенный посередине регулярного сада и окруженный каналами, где били фонтаны, – это окружение не только пленяло взор и спасало от зноя, но и являлось залогом конфиденциальности, ибо ни один куст вокруг не имел достаточно больших размеров, чтобы послужить укрытием для соглядатая, а даже если бы каким-нибудь чудом незваному гостю и удалось незаметно проникнуть в сад, плеск фонтанов все равно не позволил бы ему услышать ни слова из разговора, происходящего в павильоне.

Ашу подали кресло, но рана разместился на покрытом ковром и усыпанном подушками помосте, аналогичном помосту в Диван-и-Аме, а остальные удобно расположились на прохладном мраморном полу. Слуги в форменной одежде раздали присутствующим бокалы холодного шербета, и в течение нескольких минут атмосфера казалась мирной и дружественной. Но это продолжалось недолго. Едва лишь слуги удалились, визирь, выступавший в роли выразителя интересов раны, принялся подтверждать худшие опасения Аша.