Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей (2012)

– Но все мы не можем остаться. Нас слишком много, и будет большой ошибкой так сильно злоупотреблять гостеприимством – или терпением – раны. Кроме того, в этом нет необходимости. Я предлагаю разделить лагерь пополам и по завершении празднеств отправить одну половину домой под командованием Хира Сингха – он человек надежный и сумеет позаботиться о безопасности и благополучии людей. Они возьмут с собой тяжелый багаж и будут двигаться только по ночам, ибо никакой нужды в спешке нет. А если погода будет благоприятствовать, возможно даже, те, кто задержится здесь, нагонят их прежде, чем они достигнут границы Каридкота.

Аш одобрил этот план, но не предпринял никаких шагов к его осуществлению. Дела лагеря внезапно потеряли для него всякий смысл, и ему стало трудно изображать хотя бы поверхностный интерес к ним. Он предоставил Мулраджу и его офицерам прорабатывать детали плана и заниматься всеми необходимыми приготовлениями, а сам проводил дни, стреляя рябков или совершая конные прогулки в узких долинах между холмами. Он был готов заниматься чем угодно, лишь бы убежать от прошлого, оказаться подальше от Жемчужного дворца, не видеть и не слышать людей, занятых приготовлениями к церемонии бракосочетания, – а такое было возможно только далеко на равнине или в горах, поскольку и город, и все селения и деревушки княжества пестрели яркими флагами и гирляндами, а на подступах к парку выросли арки, украшенные мишурой, разноцветной бумагой и цветами.

В день свадьбы на узких улочках Бхитхора стоял аромат ноготков и жасмина, а не привычный смешанный запах пыли, помоев и кипящего гхи, и гул оживленных толп заглушался громом оркестров и треском патаркаров. В Жемчужном дворце над центральной частью дурбарного зала, обычно открытой небу, натянули тент, а под ним на четырех серебряных столбах установили балдахин из многих тысяч головок ноготков, нанизанных на золотую проволоку, под которым будет разожжен священный костер и священнослужители совершат шаади – обряд бракосочетания.

Землю между серебряными столбами покрыли свежим коровьим навозом, который тщательно разровняли и высушили, получив в результате гладкую площадку в восемь квадратных футов. На ней белой пастой, изготовленной из рисовой муки, нарисовали большой круг и различные символы счастья, ибо долгожданный день наступил.

В одной из комнат в глубине Жемчужного дворца невест омыли и умастили душистыми маслами, ступни и ладони им покрасили хной, а Анпора-Баи расчесала девушкам волосы и заплела в косы.

Для них день начался с пуджи, совершенной на рассвете, в ходе которой невесты молились о рождении сотни сыновей и сотни дочерей; девушки ничего не ели, поскольку должны были воздерживаться от любой пищи до окончания брачного обряда. Придворные дамы толпились вокруг них, смеясь, отпуская добродушные шуточки и тараторя без умолку, точно стая разноцветных попугаев, пока облачали девушек в свадебные наряды из блестящего шелка и газа, подводили им глаза сурьмой и украшали их драгоценностями из приданого – алмазами, изумрудами, кроваво-красными рубинами и нитями жемчуга из сокровищницы Хава-Махала.

В маленькой полутемной комнате было душно и сильно пахло сандалом, жасмином и розовым маслом. Судорожные рыдания Шушилы терялись в громком гомоне женщин и игнорировались, как давно текущий кран. Джхоти заходил повидаться с сестрами и дать несколько полезных советов относительно выбора драгоценностей для церемонии, но собравшаяся вокруг них толпа возбужденно кудахчущих женщин на сей раз не обратила на него внимания, и он задержался ровно настолько, чтобы сказать Шушиле, что она будет самой уродливой невестой во всей Индии, коли не прекратит реветь. Этим по-братски чистосердечным замечанием мальчик вызвал у Шушилы еще более сильный поток слез и заработал неожиданно увесистый шлепок от Анпоры-Баи. Джхоти в возмущении удалился и отправился на поиски Аша, чтобы похвастаться своим собственным праздничным нарядом и пожаловаться на женскую глупость.