Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей (2012)

Руки у него почти не дрожали, когда он пристегивал к поясу ножны с мечом, но когда Гул Баз вручил своему хозяину белый пробковый шлем, который носится с полной парадной формой, Аш уставился на него таким же невидящим взглядом, каким недавно смотрел на Джхоти.

Тонкий шарф вокруг шлема, свисающий сзади, испещряли синие и золотые полоски, и солнце блестело на длинном позолоченном шише и заклепках ремешка, который традиция предписывала носить не под, а над подбородком. Гул Баз просительно кашлянул, деликатно напоминая, что время идет, а когда это не возымело действия, твердо сказал:

– Наденьте шлем, сахиб. Солнце печет.

Аш машинально подчинился и, поправив подбородочный ремешок, натянул перчатки, выдвинул вперед эфес меча, расправил плечи, словно готовясь предстать перед расстрельной командой, и вышел, чтобы присоединиться к Кака-джи и остальным, которые уже собрались в крытом дворе у главных ворот Жемчужного дворца, дабы приветствовать жениха.

Двор имел значительные размеры, но там было душно и жарко, а также чрезвычайно шумно: в дополнение к гулу толпы встречающих трио музыкантов играло на маленьком балкончике над аркой, ведущей в центральную часть дворца.

Гирлянды из роз и жасмина свисали с края балкона и змеились, переплетаясь, по мраморным стенам; воздух был насыщен приторным ароматом итра и курений, острым запахом семян пана и кардамона и не столь приятным запахом распаренных человеческих тел. Почувствовав, как струйка пота стекает у него по спине между лопаток, Аш украдкой расстегнул высокий тугой воротник мундира и пожалел, что звание сахиба обязывает его сидеть в кресле, а не на полу на индийский манер, как сидели все прочие: мрамор был прохладным, тогда как плюшевая обивка предоставленного ему кресла казалась очень горячей, словно только что из духовки. Аш беспокойно поерзал на месте и задался вопросом, сколько времени ему придется терпеть эту муку и отчего у него так дико болит голова: от жары, от духоты или от периодически набирающих силу пронзительных звуков музыки.

В конечном счете ждать пришлось даже дольше, чем предполагалось, так как сообщение, что жених со своим баратом уже покинул городской дворец и направляется к парку, оказалось чрезмерно оптимистичным. Они намеревались выехать за два часа до полудня, но Азия относится ко времени без особого уважения, а пунктуальность так и вовсе ни во что не ставит, и дело было далеко за полдень, когда процессия двинулась наконец к Рам-Багху, а когда она достигла парка, солнце уже стояло низко в небе и жара спала.

О приближении процессии они узнали задолго до того, как она подошла к парку. Поначалу барабанный бой, радостный визг флейт, рев труб и приветственные крики многолюдных толп зрителей сливались в приглушенный расстоянием гул, немногим громче карканья ворон и воркотни голубей среди деревьев Рам-Багха. Но эти звуки неуклонно набирали силу, и наконец Джхоти, взобравшийся на крышу, откуда можно было рассмотреть дорогу за верхушками деревьев, сломя голову сбежал вниз и объявил, что процессия вступает в ворота парка – и где гирлянды? Собравшиеся поднялись на ноги, одергивая ачканы и поправляя тюрбаны, а Аш снова застегнул воротник, глубоко вздохнул и стиснул зубы, стараясь вообще ни о чем не думать, и неожиданно для себя стал думать об Уолли и Зарине и о снежных пиках Дур-Хаймы…