Уэверли, или шестьдесят лет назад - Вальтер Скотт (1814)

Перед окнами ее гостиной тянулась выступающая наружу галерея, или бартизан: он также свидетельствовал о другой склонности Розы, ибо весь был уставлен различными цветами, которые она взяла под свое особое покровительство. На этот готический балкон выходили через выступавшую из стены башенку, с высоты которой открывался великолепный вид. Внизу простирался окруженный высокими стенами геометрически правильный парадный сад, казавшийся с этой высоты простой куртиной; дальше, в узкой лесной долине, то появлялась, то исчезала за кустами небольшая речка. Взгляд невольно задерживался на скалах, которые местами подымались массивными глыбами, а местами заострялись наподобие церковных шпилей. Порою он останавливался на величественной полуразрушенной башне, которая высилась во всей своей могучей суровости на скале, нависшей над рекой. Налево виднелись две-три хижины, стоявшие на краю деревушки, – остальные закрывала вершина холма. Долина заканчивалась озером, носившим название Лох Веолан, в которое и впадала речка, блестевшая теперь в лучах заходящего солнца. Местность вдали казалась открытой и достаточно разнообразной, хотя не была покрыта лесом. Ничто не мешало взгляду проникать вплоть до гряды далеких голубых холмов, замыкавших долину с юга. На этот балкон с таким красивым видом мисс Брэдуордин приказала подать кофе.

Старая башня, или крепостца, дала барону повод рассказать с большим воодушевлением несколько фамильных анекдотов и преданий о шотландском рыцарстве. Рядом с башней нависал утес с остроконечным выступом, получившим название Кресла святого Суизина{125}. С этим местом связывалась суеверная легенда, о которой мистер Рубрик сообщил несколько любопытных подробностей. Уэверли вспомнил о стихотворении, которое упоминает Эдгар в «Короле Лире»{126}. Розу попросили спеть небольшую легенду, сложенную по этому поводу каким-то деревенским поэтом,

Что имена других нам сохранил,

Но сам свой век в безвестности прожил.

Прелесть ее голоса и непритязательная красота мелодии придавали легенде очарование, о котором мог только мечтать ее автор и которого так недоставало его стихам. Я даже не знаю, хватит ли у читателя терпения прочесть их, поскольку они лишены этих дополнительных преимуществ, хоть и считаю, что прилагаемый список был несколько подправлен Уэверли в угоду тем, кому неприкрашенная древность могла бы прийтись не по вкусу.

Кресло святого Суизина

В канун всех святых, отходя ко сну,

Внимательно вслушайся в тишину,

На ложе своем ты крест начерти,

И «Ave» пропой, и молитву прочти.

В канун всех святых земля задрожит

И черная весьма в ночи прилетит,

Взъярится ли ветер, иль будет он тих –

Она прилетит в канун всех святых.

В ту ночь в кресле Суизина на скале

Сидела леди в полуночной мгле.

Она ощущала, как сжал ее страх,

Но голосом твердым, с огнем в очах

Прочла заклинанья, и Суиэин святой

Ступил на скалу обнаженной стопой;

И ведьма, летевшая мимо во тьму,

По его повеленью спустилась к нему.

Всякий, кто сесть в это кресло дерзнет

В ту ночь, когда ведьма свершает полет,

Всегда три вопроса ей может задать,

И ведьма на них должна отвечать.

И молвила леди: «Вестей мне не шлет

Мой муж, с королем ушедший в поход.

Три года прошло, как уехал барон,

Скажи мне: он жив? Где находится он?»

Но что это значит? Раздался вокруг

Какой-то свистяще-хохочущий звук.

То филин ли стонет неведомо где,

Иль дьявол хохочет в бурлящей воде?

Вдруг ветер затих, и умолкнул ручей;

Но мертвый покой был бури страшней;

И в тишине средь чернеющих скал

Ужасный призрак пред леди предстал…