Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы - Яцек Комуда (2019)

Потом на коже ее проявились сложные линии и узоры. Массив аркбутанов принимал на себя вес опорных арок, спланированных так, чтобы конструкцию можно было вознести еще на сто пятьдесят, двести, триста футов – и еще, еще выше. Он не мог сейчас рассчитать все точно – не мог даже вообразить. Просто смотрел и поглощал эти планы.

Суккуб улыбнулась. Раскрыла полные красные губы, а потом положила красивую руку ему на плечо.

Он не мог больше сопротивляться. Был не в силах. Прижал губы к ее совершенной груди. Почти не заметил, как они оказались в постели. Боялся, чувствовал, как сердце его стучит в груди. И все улыбался в глубине души, вспоминая поэта, который искал его следы и путь к нему. Все было уже распланировано.

Женщина сильно притянула его к себе, оплела руками и ногами.

В эту ночь он увидел все, что было необходимо для завершения шедевра.

Монфокон

Монфокон, старейшая и прекраснейшая виселица Королевства Франция, стояла неподалеку от городских стен, между предместьями Темпля и Святого Мартина.

Веселое это было место. На вершине большого каменистого холма стояло каменное же возвышение, высотой футов в пятнадцать, шириной в тридцать и примерно в сорок длиной. На вершине его находилась каменная платформа. На ней же высилось шестнадцать столбов из тесаного камня, соединенных балками, с которых свисали веревки и цепи. А в их объятиях колыхались на ветру скелеты и высохшие трупы приговоренных. Когда дул ветер, скелеты впадали в амок, танцевали, сплетались в своих игрищах, звеня и тарахтя. Порой любовный их стук и стоны долетали аж до парижских стен.

Под каменным возвышением находился обширный подвал, подземелье, ведшее не пойми куда и, как подозревали некоторые, соединенное с парижскими катакомбами. В эти подземелья подручные палача всякий день бросали тела мошенников и воров, снятые с парижских виселиц. Свежие трупы смешивались с костьми давнишних казненных и скатывались по ступенькам в мрачную бездну. Сюда же бросили и тело Маргариты Гарнье, а Вийон хотел подкараулить подле него Дьявола.

Испытывая потребность сходить до ветру, поэт отлил на останки повешенного прошлой весной ремесленника. Потом вытер пальцы о короткий плащ и двинулся в сторону затворенной решетки. Некогда это было неприступное препятствие. Однако теперь прутья изъела ржавчина, часть их выломали грабители тел, поэтому Вийон без труда протиснулся сквозь щель и двинулся по лестнице в подземелье, откуда поднимался трупный смрад гнилой плоти и разложения. Поэт прикрыл рот и нос намоченным в уксусе платком, зажег небольшой фонарь и прикрепил его к поясу, чтобы освободить руки. Нащупал на боку рукоять баселарда[17]. На спине коснулся и оголовья чинкуэды[18]. Шутки закончились. Его ведь ждала встреча с убийцей. Он миновал первое тело – вонючий, разодранный труп. Шагая по костям, отбросил ногой череп, тот покатился со стуком вниз.

Худая смерть, изображенная на рельефе одной из колонн, что поддерживала потолок, приглашала его на танец. Другая грозила косой. Скелеты следили за ним каменными глазами. Свивались на рельефах и на полу. Одни разбитые и поломанные, другие – предающиеся любовным утехам.

Поэт прошептал:

Нас вздернули – висим мы, шесть иль пять.

Плоть, о которой мы пеклись годами,

Гниет, и скоро станем мы костями,

Что в прах рассыплются у ваших ног.

Разлагающийся труп разбойника глядел на него черными пятнами глаз. Крысы разбегались при виде света, одна из них застряла во внутренностях мертвеца, пищала испуганно, пытаясь вырваться на свободу. Вийон шел. Словно Данте, проходящий последний круг ада; словно Прометей, несущий огонь. Осматривался, но нигде не мог найти тела Маргариты Гарнье.