Империя тишины - Кристофер Руоккио (2018)

Некоторые схоласты учат, что наш опыт – это просто сумма сведений, что нашу жизнь можно свести к системе уравнений, разложить на составляющие, оценить, сбалансировать и понять. Они верят, что Вселенная не более чем объект познания и мы тоже объекты среди множества прочих, что даже наши эмоции – это всего лишь электрохимические процессы, протекающие в головном мозге, незначительные детали в механизме эволюции с ее окровавленными руками. Но схоласты стремятся к апатее – к свободе от эмоций. И в этом их величайшая ошибка. Человеческая сущность обитает не в мире объектов, и наше сознание возникает не для того, чтобы жить в подобном месте.

Мы живем в историях; и в этих историях становимся феноменом, независимым от механизмов пространства и времени. Страх и любовь, смерть, гнев и мудрость – такие же составляющие нашей Вселенной, как свет и гравитация. Древние называли их богами, поскольку мы являемся их созданиями, мы принимаем форму, которую они вдохнули в нас. Просейте весь песок во всех мирах, всю пыль в пространстве между ними, и вы не найдете там ни атома страха, ни грамма любви и ни капли ненависти. И все же они там есть, невидимые и неопределимые, как мельчайшие кванты, но тем не менее реальные. И как мельчайшие кванты, они подчиняются законам, не подвластным нашему контролю.

И чем мы отвечаем этому хаосу?

Мы создаем Империю, величественней которой нет ничего во Вселенной. Мы упорядочиваем эту Вселенную, изменяя внешний мир в соответствии с внутренними законами. Мы называем нашего императора богом, который оберегает нас и управляет хаосом природы. Цивилизация сродни молитве: своими правильными действиями мы можем принести в мир спокойствие и тишину, которые являются самыми пылкими желаниями любого достойного сердца. Но природа сопротивляется, и даже в сердце такого большого города, как Мейдуа, на такой цивилизованной планете, как Делос, молодой человек может свернуть не в ту сторону и стать жертвой хулиганов. Не совершенны ни молитвы, ни города.

Внезапно мне стало очень-очень холодно.

Глава 8

Гибсон

Если бы я умер в том переулке больше тысячи лет назад, все могло бы пойти совсем по-другому. В небе над Гододином по-прежнему светило бы солнце, и сам Гододин существовал бы по-прежнему. Сьельсинов не превратили бы в наших рабов и не заставили жить в резервациях. С другой стороны, Крестовый поход так бы и продолжался. Я знаю, что говорят обо мне. Знаю, как называют меня в ваших книгах по истории. Пожиратель Солнца. Полусмертный. Демоноязыкий убийца монархов, уничтоживший целую расу. Я слышал все это. Но, как я уже говорил, никто из нас не остается всегда одним и тем же. Как в той загадке, что задал Сфинкс бедному, обреченному Эдипу: мы меняемся.

Если вы хотите понять, с чего все началось, оцените этот момент, когда я лежал на опустевшей улице Мейдуа, с раздробленной рукой, сломанными ребрами и поврежденным позвоночником. Момент, когда я потерял сознание, а Криспин наслаждался славой и преклонением толпы. Позже, выздоравливая в своей комнате в Обители Дьявола, я смотрел голозапись, на которой его осыпали цветами и флажками на арене колизея, аплодировали бравому сыну архонта в его дурацком плаще.