Империя тишины - Кристофер Руоккио (2018)

Я стоял у самого стола и смотрел на отца сверху вниз. Он вскочил с быстротой молнии и с размаху ударил меня по лицу. Оглушенный, вдобавок к общей слабости, я опустился на одно колено, но попытался подняться. Впопыхах я оперся на больную ладонь, и хотя проклятый корректив уберег мои пальцы, иглы еще сильней вонзились в плоть, и вспышка боли пробежала по всей руке. Я всерьез ожидал, что сэр Робан, услышав мои завывания, ворвется в кабинет, чтобы выяснить, в чем дело. Но он так и не появился.

– Криспин – твой брат. И я не желаю слышать, как ты говоришь о нем в подобном тоне.

Не ответив, я встал на ноги и собрал последние крупицы гордости.

– Но, отец, я не хочу быть священником!

– Обращайся ко мне «сир» или «милорд»! – заявил мой родитель, проскользнув мимо стола, словно охотящаяся пантера.

Не имея другого выбора, я согнулся в глубоком поклоне, как подобает при обращении к лендлорду. Жалкая, но все-таки месть, поскольку отец таковым не был.

– Я хочу стать схоластом, – сказал я, выпрямившись.

Второй удар пришелся по другой щеке, но я был готов к нему и, дернув головой, устоял на ногах.

– Так вот, значит, что ты хочешь на самом деле? Быть живой машиной у какого-нибудь приграничного барона?

– Я хочу поступить в Экспедиционный корпус и путешествовать между звезд, как Симеон Красный, – ответил я, опираясь здоровой рукой о стол.

– Как Симе… – повторил отец, но умолк на полуслове, презрительно фыркнув.

Еще бы! Даже мне самому это теперь кажется не более чем детской мечтой.

Он сменил тактику, обратившись к логике.

– Адриан, Капелла обладает реальной властью. Ты можешь стать инквизитором, возможно, даже членом Синода. – Он сжал челюсти и едва шевелил губами. – Нам необходимо иметь кого-то в Капелле. Кого-то из своих, мальчик.

У меня засосало под ложечкой.

«Пропади все во Тьму!» – решил я и покачал головой.

– Ты уже все продумал? Но я им не стану.

Мой отец и господин стоял, возвышаясь надо мной на целую голову, на расстоянии всего в один дюйм, глядя на меня поверх орлиного носа сквозь прищуренные до микронной ширины веки.

– Станешь. – Он вложил кристалл мне в ладонь. – Ты полетишь на Весперад в конце боэдромиона.

Это было название месяца, совпадающего с началом осени по местному календарю.

– Осталось всего три месяца! – запротестовал я, опасаясь еще одной пощечины.

– Последнее происшествие ускорило наши планы. Я хочу, чтобы ты не попадался никому на глаза, чтобы не доставить мне новых неприятностей.

– Неприятностей? – чуть ли не закричал я. – Отец, я…

– Хватит! – повысил он голос в первый раз с начала разговора; ноздри его широко раздувались, глаза снова превратились в щелки. – Это решено!

Он взглянул на корректив на моей руке и добавил с презрением:

– Ступай, пока не навредил себе еще больше.

Я сдержался и не зарычал ему прямо в лицо и не запустил поднятым стулом в греческую статую. Лишь глубоко вдохнул, насколько позволили больные ребра, вытянулся во весь свой невпечатляющий рост и отвернулся от отца.

Глава 10

Закон птиц и рыб

В мрачном молчании я смотрел на море. Прошло две недели после разговора с отцом, и с тех пор я делал все возможное, чтобы избежать встречи с ним. Для этого я устроился в укромном местечке за выступом скалы на каменистом берегу у подножия акрополя, заменявшему нам пляж. Здесь, вдали от видеокамер и взглядов бдительных охранников, мальчишка мог сердиться сколько душе угодно. Моя рука окончательно зажила, и я, прислонившись спиной к скале, рисовал в блокноте силуэт траулера, мирно плывущего в порт. Судно возвышалось над рыбацкими джонками с белыми и красными парусами, что усеяли все море, от берега и до восходящего на горизонте солнца.