Золотой мост - Ева Фёллер (2013)

И это послужило единственным сигналом. Я услышала, как где-то вдали глухо били часы на башне собора, и тут же все вокруг стало заметно меняться. Я видела, как разрастается мерцающая линия, знакомая мне по венецианским порталам, она становилась шире и ярче, и точно так же, как при прошлых переходах, к ней присоединилась вибрация. В то же время казалось, что весь мост засиял изнутри, он превратился в светящуюся арку, словно сделанную из чистого искрящегося золота. «С ума сойти!» – благоговейно подумала я. Быть может, я хотела произнести это вслух, но голосовые связки словно парализовало, и внутри распространился ледяной холод. Казалось, что золотой мост бесконечно растянулся и уходил в вечность. Я была убеждена, что если бы могла пошевелиться и побежать по нему, то вышла бы на другой конец Вселенной. Но эти чувства прервал мощный взрыв, через мгновение выключивший все мысли и швырнувший меня во вневременную черноту.

Париж, 1625 год

Когда я очнулась, голова у меня раскалывалась. С этим сопутствующим явлением при переходах во времени я пока так и не научилась справляться. Голова болела не всегда, но сейчас – почти невыносимо. Не сумев подавить стон, я попыталась наконец собраться с мыслями.

В следующее мгновенье меня обдало омерзительным запахом. Одно это уже доказывало, что я в прошлом. Несло смесью клоаки, рыбы, навоза, тухлых отходов и людей, которым не мешало бы помыться. Это было сочетание всего, что воняет, когда город со стотысячным населением вынужден обходиться без очистных сооружений, холодильных складов, организованного вывоза мусора и, прежде всего, без таких важных достижений цивилизации, как душ и дезодоранты.

Все вокруг покрывала тьма, но не кромешная, я видела отсветы факельных огней и очертания крыш на фоне усеянного звездами неба. Где-то мяукала кошка, и, как сквозь вату, я слышала вблизи голоса.

Я лежала на чем-то твердом, но меня накрыли простыней или каким-то другим тряпьем. Даже не заглядывая под покрывало, я знала, что на мне ничего нет. Это еще одно сопутствующее явление переходов в прошлое – с собой нельзя брать никаких вещей, кроме тех, что в данном конкретном прошлом уже существуют. И причем не теоретически, а на самом деле.

Хосе и Эсперанца держали где-то тайники с историческими костюмами всевозможных эпох, и Себастьяно приносил мне для наших заданий то одно, то другое. Но для этого перехода я не могла воспользоваться тайниками, и, так как Гастон никакими вещами меня не снабдил, я прибыла, в точности как в моем самом первом путешествии, без малейшего лоскутка ткани на теле.

Обернувшись простыней и придерживая ее, чтобы не соскользнула, я с огромным трудом поднялась. И увидела, что стою в темном переулке. Ставни домов закрыты, кругом ни души. Только кошка, внезапно спрыгнув со стены, зашипела на меня, словно я была каким-то монстром из «Ходячих мертвецов».

Голоса теперь слышались явственней. Казалось, они доносились оттуда, где мерцал свет. Один из голосов принадлежал Гастону. Осторожно заглянув за угол, я испытала громадное облегчение, когда увидела его с факелом в руке. Рядом с ним стоял худой, высокий человек лет двадцати или чуть больше.

– Мадемуазель! – Он склонился передо мной в почтительном поклоне. – Я Филипп. Посыльный этого времени.

Я кивнула.

– Меня зовут Анна, – и обратилась к Гастону: – Похоже, я опять очнулась последней. Что с Генри и Мэри?

– Уже оделись и на пути к дому. Все обстоит наилучшим образом.

– Надо же, как быстро. – Внезапно у меня ком подступил к горлу. – С ними все будет хорошо?

– Расчудесно, – заверил Гастон. – Лучше не придумаешь.

– А какое сегодня число и какого месяца? – Несмотря на позднюю ночь, воздух показался мне достаточно теплым.

– Хм, с точностью до дня не скажу. Филипп?

– Двадцать восьмое июня тысяча шестьсот двадцать пятого года.