Золотой мост - Ева Фёллер (2013)

– И как же ты босиком проделала такой дальний путь от Франкфурта до Парижа?

– Ну, сначала обувь была, но по пути я ее, к сожалению, потеряла.

– А кто научил тебя так безупречно говорить на нашем языке, Анна?

– Моя мать – француженка, – заявила я и, чтобы ее отвлечь, сама задала вопрос: – А чем ты вообще занимаешься?

Но отвечать она не стала, а вместо ответа спросила: «Ты любишь театр?»

– Конечно, – сказала я. И ни капли не солгала. У межгалактического преобразователя слово «театр» всегда использовалось для перевода слова «кино», а в кино я ходила постоянно. – Раз или два в месяц хожу обязательно, – продолжила я. – С огромным удовольствием!

– Ой, правда? Как удивительно! – Глаза Сесиль заблестели. Очевидно, этим признанием я с лихвой вернула в ее глазах утраченные позиции. – Я тоже его люблю! Лучше сказать, театр – моя страсть и моя жизнь. Я ведь и работаю в одном из театров.

Я задала вопрос, которого она ждала:

– Ты актриса?

– Да! – гордо ответила она. – А еще драматург. Я сама пишу пьесы и ставлю их.

Вот почему тут были книги и такое количество бумаг.

– Классно! – сказала я с восхищением (вообще-то, если быть точной, я сказала «грандиозно», что, по-видимому, значит одно и то же).

– А какие пьесы ставят в Германии? – поинтересовалась Сесиль. Ее усталость как ветром сдуло, в мгновенье ока она оживилась, словно оказалась на вечеринке.

– В последнем месяце я немного переусердствовала, посмотрела аж несколько. Самой последней была «Coq au vin». Вообще-то я произнесла название фильма Тиля Швайгера «Коковээ» с преувеличенным нажимом на «ээ», но благодаря преобразователю – а может, и блокировке – прозвучало это совершенно по-французски.

Сесиль смотрела на меня с еще большим интересом.

– Видимо, в Германии культура в большом почете. И что, понравилась тебе эта пьеса? Это трагедия или комедия?

– Скорее комедия, хотя мне и больше смеяться доводилось. Речь идет об одном драматурге, который пишет пьесу, но внезапно ему приходится возиться с одной маленькой девочкой, совершенно незнакомой. А потом они все-таки как-то притираются друг к другу. – Вообще-то я сказала сценарист и фильм, но получилось-то все как обычно.

Сесиль задумчиво наморщила лоб.

– Великолепная идея для пьесы. Она могла бы вдохновить меня сочинить что-то подобное. Тем более что я, похоже, как раз в точно таком же положении, как упомянутый драматург. – Брови ее сдвинулись. – А не придумала ли ты это вот только сейчас, чтобы посмеяться надо мной, а?

– Нет, честное слово, нет! – заверила я. – К тому же девочка – его дочь, а в конце они очень полюбили друг друга. Ведь все же совсем не так.

– Хм, ты – не моя дочь, но думаю, ты начинаешь мне немножко нравиться. – Сесиль встала и стащила с кровати еще несколько подушек. Она бросила их на пол к остальным, подошла к стенной полке и вернулась с куском хлеба, который сунула мне в руку. – На вот, ты выглядишь голодной.

Поблагодарив, я откусила кусочек, хотя после пережитого этим вечером волнения практически не ощущала голода. Хлеб был черствым и безвкусным, но во время еды аппетит внезапно пришел, и я съела все до последней крошки.