Учебный роман - Уокер Кристин (2015)

Я совершенно не намеревалась показывать ей, сколь глубоко униженной я себя чувствую.

– Да, моя! А твоя где? Почему не пришла на помощь?

Кэлли отвела взгляд и разгладила свой свитер с ромбиками на животе.

– На работе, – пробубнила она. – Но петицию она подписала. Письмо отправила.

– А… – Больше мне нечего было сказать, ни с агрессией, ни как иначе.

Пикетчики ходили перед школой целый день. Когда директриса начала зачитывать послеобеденные объявления, ее услышали и на улице, потому что там тоже висели динамики. В ответ они врубили мегафоны на полную и заглушили ее голос.

Когда прозвенел последний звонок, мама и Сибил Хаттон, президент Ассоциации родителей и учителей, остались обсуждать свою победу, так что я все равно поехала домой на велике.

Там меня ждало сообщение на автоответчике о том, что мои контактные линзы готовы. Они больше не были нужны мне для выступлений. Но поскольку я уже оплатила их, то решила, что можно и забрать. Папа вернулся домой рано, так что я взяла его машину и поехала в торговый центр, где располагалась «Оптика».

Припарковавшись, я по грязному снегу поперлась к входу. Оказавшись в стеклянном вестибюле, я принялась брыкать ногами, чтобы скинуть грязь с кедов. Подняв голову, я увидела Марси. Она стояла в самом торговом центре и смотрела на меня через дверь.

Вот дерьмо. Первый понедельник месяца. Она сегодня делает ногти. Как я могла забыть?

Возможности избежать встречи с ней не было. Набрав в легкие побольше воздуха, я потянула на себя дверь. В нос мне ударил запах корицы из лавки с кренделями.

– Привет, Мар, – сказала я, хотя собиралась назвать ее Марси.

– Привет, Фион. Как дела?

Хотя я была уже не на промозглой улице, а в теплом помещении, я все равно потуже запахнула куртку.

– Да так, пришла за контактными линзами.

– А. – Она натянула лямки сумки повыше на плечо. – Я думала, ты очки любишь носить.

Я повернула руку ладонью вверх:

– Я заказала их две недели назад для выступления. Забрать-то все равно надо.

– Да, Ге… – Мар осеклась, потом заговорила вновь. – Я слышала, что ты больше не участвуешь. – Она смотрела в сторону, вверх, куда угодно, только не на меня.

Я фыркнула:

– Мои потуги все равно и участием-то нельзя было назвать.

Молчание. Лишь рождественская инструментальная музыка лилась из динамиков. Я понимала, что Мар гложут сомнения – не рассмеяться ли? Меня от этого наизнанку выворачивало. Моя подруга, какой я ее знала, либо рассмеялась бы вместе со мной, либо велела бы «не говорить так, потому что сама попытка достойна уважения». Желание враждовать с ней совершенно меня покинуло. Все, с меня хватит.

– Слушай, Марси… Насчет Гейба…

Она сделала шаг в мою сторону и протянула руку:

– Ты себе и представить не можешь, как мне стыдно, что я у тебя за спиной… И что эгоисткой тебя назвала. Просто я слишком переживала из-за того, что не могу говорить с тобой о Гейбе.

Я тоже шагнула к ней:

– Нет, Мар. Это мне стыдно. Я действительно была эгоисткой. Эгоцентричной свиньей… Ты все верно сказала. Я же на него никаких прав не имела. Я лишь фантазировала. Воображала. А Гейбу Вебберу никогда дела до меня не было, да и не будет. А ты ему небезразлична. Мне надо было за тебя радоваться. Я понимаю, что ты лишь защитить меня хотела.

У Марси глаза налились слезами, и они побежали по ее идеальным, как персики, щекам.

– Это так, Фиона. Я не хотела причинить тебе боль. Прости меня.

– И ты меня прости! – Я тоже разревелась, и мы обнялись.

Спешащие по своим делам покупатели недоуменно смотрели на нас. Наплакавшись, мы с Мар решили остаток дня провести вместе. В салон ей надо было только через полчаса, поэтому она посидела со мной, пока окулист рассказывал, как надевать и снимать линзы и сколько часов в день их можно носить.