Воронята - Стивотер Мэгги (2012)

Он запнулся. Гэнси мог запинаться? Блу понадобилось мгновение, чтобы осознать, что он спрашивал её, не хочет ли она прогуляться с ним. И ей понадобилось еще одно мгновение, чтобы понять, что она никогда и нигде не была с ним без остальных парней.

— Я должна погулять с собаками.

— О, — мрачно ответил Гэнси, голос его сквозил разочарованием. — Что ж, тогда ладно.

— Но на это потребуется всего час.

— О, — ответил он, и голос его прозвучал на пятьдесят оттенков светлее. — Тогда я могу тебя подобрать после?

Блу взглянула через плечо, в сторону гостиной.

— Пожалуй, нет… я, гмм… встречусь с тобой на парковке.

— Потрясно, — сказал он. — Первоклассно. Думаю, будет интересно. Увидимся через час.

Первоклассно. Гэнси без Адама — Блу не очень-то понимала, как все пройдет. Несмотря на первоначальный интерес к ней Адама, парни, казалось, действовали, как единое целое, как единый коллективный разум. Встречи с каждым по отдельности вызывали чувство настороженности… даже опасности.

Но не было никакой возможности отказаться от прогулки с Гэнси. Она хотела исследовать столько же, сколько и он.

Едва Блу повесила трубку, она услышала, как её зовут.

— БлуууууууУУУУУУУУУУуууууу, дитя моё, дитя моё, иди-ка сюда!

Это был голос Моры, а монотонный распев слышался весьма нелепо. С замиранием сердца, Блу последовала за этим голосом в гостиную, где и обнаружила Мору, Кайлу и Персефону пьющими, как подозревала Блу, отвертку. Когда она вошла в комнату, все женщины посмотрели на неё с ленивыми улыбками. Прайд львиц.

Блу приподняла брови, увидев коктейли. Утренний свет, проникающий сквозь окна, золотил и искрил полупрозрачную жидкость в бокалах.

— Сейчас только десять утра.

Кайла потянулась пальцами к запястью Блу, и подтащила ту на двухместный диван цвета мяты. Её бокал был почти пуст.

— Сегодня воскресенье. Чем еще заняться-то?

— Я должна сходить погулять с собаками, — сказала Блу.

Мора сидела в своем кресле в голубую полоску, потягивая отвертку и скорчив страшное лицо.

— О, Персефона. Похоже, ты добавляешь слишком много водки.

— У меня рука постоянно сама соскальзывает, я не виновата, — печально заметила Персефона, из плетенного кресла у окна.

Когда Блу начала подниматься, Мора сказала:

— Посиди с нами минутку, Блу. Поговори с нами о вчера. И позавчера. И поза позавчера. И… ох, давайте просто поговорим о нескольких последних неделях, — за тоном её голоса была скрыта сталь.

Блу поняла, что Мора была разъярена. До этого она видела ее разъяренной только несколько раз, и то, что ярость матери была направленна на неё, заставило кожу стать липкой.

— Ну, я была… — Она осеклась. Лгать, похоже, было бессмысленно.

— Я не твоя надзирательница, — перебила Мора. — Я не собираюсь запирать тебя в комнате или посылать тебя в женский монастырь, чтобы ты плакала. Так что, ты можешь просто выложить всё прямо сейчас.

— Я не…

— Да, ты. Я была твоей матерью с самого рождения, и я уверяю, что ты не «не». Так что, я так понимаю, ты и Гэнси поладили? — Выражение лица Моры было раздражающе знающим.

— Мама.

— Орла сказала мне о его мощном автомобиле, — продолжила Мора. Её голос всё ещё был сердитым, и фальшиво радостным. Тот факт, что Блу хорошо знала, что заслужила это, сделал ещё хуже. — Ты не планируешь поцеловать его, не так ли?

— Мама, это никогда не случиться, — уверила её Блу. — Ты же видела его?

— Я не была уверенна, что вождение старого, громкого Камаро является мужским эквивалентом твоего разрезания футболок, и приклеивания картонных деревьев к стенам твоей комнаты.

— Доверься мне, — попросила Блу. — Гэнси и я совсем непохожи друг на друга. И они не картонные. Они из холста.