Воронята - Стивотер Мэгги (2012)

— Гэнси! — окликнул Ноа. — Здесь послание!

С другой стороны голой скалы Ноа стоял у огромного камня, который доходил ему до подбородка. Его лицевая сторона была испещрена и искорябана линиями, похожими на рисунки Гэнси. Ноа указал на несколько десятков слов, написанных внизу камня. Какие бы чернила не использовал автор, они были старыми и неровными: черные в одних местах, глубокого сливового цвета в других.

— Что это за язык? — поинтересовалась Блу.

Адам и Ронан ответили одновременно:

— Латынь.

Ронан тут же сгорбился над камнем.

— Что тут говорится? — спросил Гэнси.

Глаза Ронана шарили по камню назад-вперед, когда он просмотрел текст. Неожиданно, он ухмыльнулся.

— Это — шутка. Эта первая часть. Латынь довольно дрянная.

— Шутка? — эхом повторил Гэнси. — И о чем она?

— Уж ты-то вряд ли найдешь это забавным.

Латынь была трудной, и Адам бросил попытки прочитать ее. Что-то в буквах, однако, потревожило его. Он не мог приложить палец к ним. Сама их форма …

Он осторожно спросил:

— Почему какая-то шутка написана на случайном камне?

Радость исчерпала лицо Ронана. Он коснулся слов, проследил письма. Его грудь поднялась и упала, поднялась и упала.

— Ронан? — спросил Гэнси.

— Это шутка, — ответил, наконец, Ронан, не отводя глаз от слов, — или я не узнал свой собственный почерк.

Тут Адам понял, что же его беспокоило в этой надписи. Теперь, когда об этом сказали, было очевидно, что почерк был Ронана. Это был просто рукописный текст, написанный на скале темными чернилами, запачканными и размытыми погодой.

— Я не понимаю, — сказал Ронан. Он продолжал водить пальцами по буквам, повторяя их. Он был сильно потрясён.

Гэнси взял себя в руки. Он не мог видеть никого из своей группы испуганным. Твёрдым голосом, как будто он был уверен, как будто он читал лекцию по мировой истории, он сказал:

— Мы видели прежде, как энергетические линии играют со временем. Мы можем увидеть это прямо сейчас, на моих часах. Время гибкое. Ты не был здесь прежде, Ронан, но это не значит, что ты не побываешь здесь позже. Минутами позже. Днями, годами, оставишь сообщение, напишешь шутку, так, что ты поверишь, что это ты. Знание того, что это было неправильное время, может привести тебя сюда снова.

«Молодец, Гэнси»

подумал Адам. Гэнси придумал это объяснение, чтобы привести в порядок Ронана, но Адам тоже почувствовал себя лучше. Они были исследователями, учеными, антропологами исторического волшебства. Это было то, чего они хотели.

Блу спросила:

— Тогда что сказано после шутки?

— Arbores loqui latine, — ответил Ронан, — Деревья говорят на латыни.

Это была бессмыслица, возможно загадка, но, тем не менее, Адам почувствовал, как волоски на его шеи встали дыбом. Они все посмотрели на деревья, которые окружали их; они были ограждены тысячей различных оттенков зеленого, скреплённых с миллионом, раздувающихся ветром, когтей.

— А последняя строка? — спросил Гэнси. — Последнее слово не похоже на латынь.

— Nomine appellant, — прочел Ронан. — Позовите по имени. — Он помолчал. — Энергетический пузырь.

26

— Энергетический пузырь, — повторил Гэнси.

Есть в этом слове нечто такое волшебное. Энергетический пузырь. Нечто древнее и загадочное. Казалось, это словосочетание не принадлежало Новому Свету. Гэнси вновь прочел латынь, высеченную на камне, и вот опять перевод казался таим очевидным, когда Ронан проделал всю тяжелую работу, а после, как и остальные, он оглядел, окружающие их деревья.

«Что ты сделал?»

спрашивал он себя.

«Откуда ты это взял?»

— Я голосую за поиски воды, — сказала Блу. — Чтобы энергия сделала что-то там, что говорил Ронан, так будет лучше. А потом… я думаю, мы должны сказать что-нибудь на латыни.