Те, кто в опасности - Уилбур Смит (2011)

Беспричинное оскорбление было произнесено беззлобно. Стражник посмотрел на женщину на заднем сиденье, покачал головой и рассмеялся неведомо чему. Потом повернулся, пошел по проходу обратно к двери и спрыгнул на дорогу. Крикнул Тарику, и тот поехал. Пока они проехали пятнадцать миль и добрались до нескольких хижин у дороги, их останавливали еще дважды. На обочине сидели под навесом старухи и продавали пассажирам жареный арахис и пучки ямса. Тарик остановил автобус, и большинство пассажиров вышли купить съестное у старух. Тарик купил блюдо арахиса, отдав доллар, что вызвало благодарность всех торговок. Они оживленно болтали минут пять, потом Тарик вернулся на свое место. Гектор прошел к нему и остановился сзади. Тарик протянул миску с арахисом, и Гектор взял горсть.

— Ну? Что узнал? — спросил он, начиная жевать.

— Старая дорога к горам — впереди, недалеко, за первой сухой вади, которую нам предстоит пересечь. Женщина сказала, мало кто знает о ее существовании, только старики вроде нее. Больше никто ею не пользуется. Она даже не знает, проходима ли еще дорога.

— А есть впереди блокпосты?

— Она думает, что нет.

Гектор на несколько минут задумался и принял решение.

— Хорошо, Тарик. Здесь мы попрощаемся с пассажирами. Ты знаешь, что им сказать.

Тарик вышел на дорогу и приказал всем пассажирам сделать то же самое. Потом сообщил им дурную новость.

— В двигателе большая щель, горючее подтекает и есть большая опасность пожара, который сожжет вас и все ваше имущество. Мы не можем везти вас дальше.

Пассажиры рассердились, послышались тревожные и гневные выкрики, но шум перекрыл голос толстой женщины с корзиной рыбы:

— А как же деньги, которые мы заплатили?

— Все ваши деньги я верну и добавлю каждому по десять долларов, чтобы заплатить за проезд на другом автобусе.

Негодующие крики мгновенно стихли, пассажиры радостно зашушукались, но тут толстуха снова заговорила:

— Обещать легко. Покажи деньги, или тебе больше не понадобится твой протекающий двигатель. Мы сами сожжем твой автобус.

Она откинула никаб,[47] закрывавший ее лицо, чтобы угроза звучала убедительнее.

— Тебе я заплачу первой, матушка, — пообещал Тарик и вложил купюру в ее грязную ладонь. Женщина сразу перестала сердиться. Она заворковала, как капризный младенец, которому сунули материнскую грудь. Остальные столпились вокруг и, как только им заплатили, начали сгружать багаж на пыльную дорогу. Потом доброжелательно помахали отъезжающему заметно менее нагруженному автобусу. Оставшиеся в автобусе тоже повеселели.

— Думаю, я бы не могла еще долго выдерживать эту вонь, — сказала Кайла, сбрасывая капюшон бурки и высовывая голову в окно без стекла. Она глубоко вдохнула и распушила потные волосы, чтобы они высохли на ветру.

— Мы называем это L’Eau d’Afrique,[48] — сочувственно сказал Гектор. — Если собрать ее во флакон и продать на Rue Faubourg Saint-Honoré,[49] вряд ли сильно разбогатеешь.

Кайла сморщила нос при этой мысли.

— Кажется, прямо впереди вади, которую мы ищем, — сказал Тарик, указывая на грязное ветровое стекло.

— Всем внимание! — крикнул Гектор. — Перед ней стоят два грузовика со стражниками. Кайла, опусти голову и накрой ее.

Она сразу послушалась, Хейзел обхватила дочь за плечи, и они обе откинулись на спинку сиденья. Мужчины приподняли куфии, открывая нижнюю половину лица. Тарик продолжал вести автобус, не сбавляя скорость.

У двух грузовиков стояло несколько групп мужчин в форме охранников. Они перестали разговаривать и посмотрели на подъезжающий автобус. Один вышел на дорогу и снял с плеча автомат. Он поднял руку, и Тарик послушно затормозил. Мужчина подошел к кабине со стороны водителя.

— Куда едешь?

— В Берберию.

— Почему так мало пассажиров?

— В Ласкануде мы сломались. Большинство не захотели ждать и ушли, — объяснил Тарик. Стражник хмыкнул.

— Нас мучает жажда, — сказал он.