Германия: самоликвидация - Тило Саррацин (2010)

Нойкёльн слывёт самым большим турецким городом Германии. В нашей стране много таких Нойкёльнов. Город Ален в Вестфалии, например, имеет добрых 56 тыс. жителей, но за железнодорожными путями размещается компактный мусульманский городок на 15 тыс. жителей. Сегодня в Германии есть сотни посёлков и целые городские кварталы, в которых турецкие и арабские мигранты образуют большинство или крепкое меньшинство. Во всех этих посёлках одни и те же проблемы. Они растут намного быстрее, чем города, в которых они расположены (те порой даже сокращаются), и точно так же численность мигрантов растёт быстрее, чем немецкое население. Если по такому кварталу идёт немец, то он кажется чужаком в собственной стране.

Нойкёльн стоит рассмотреть поближе, потому что эта часть города может служить примером-предостережением. В Северном Нойкёльне живут 2/3 или даже 3/4 всех питомцев Hartz IV. Хайнц Бушковский, бургомистр этого района Берлина, стал известен на всю страну тем, что обозначает проблемы – обладая глубоким опытом и располагая фактами – конкретно, но при этом всегда дифференцированно. В его партии, берлинской СДПГ, его долгое время недолюбливали за такую неприятную конкретику и за обыкновение доводить до абсурда общий интеграционный гул и ужимки добрых людей. Но проблемы разговорами не решить, и постепенно известность Бушковского ширилась. Возмущение моим интервью в Lettre International имело тот приятный для него побочный эффект, что его вдруг стали воспринимать как «умеренного» и «здравомыслящего». Я часто беседовал с Хайнцем Бушковским{406}. На этих беседах построено следующее мозаичное описание Нойкёльна.

Проблемное население в Нойкёльне составляют не рабочие-мигранты 1960 – 1970-х гг. и их потомки, а семьи, которые приехали сюда после 1980 г. в рамках воссоединения семей как мигранты бедности и как беженцы войн. На 80 % это арабы, остальные – турки. Арабы в Нойкёльне были первыми, кто разузнал, как обрести права на получение гражданства. Если хотя бы один ребёнок в семье «натурализован» здесь, тогда весь родовой клан защищён от выдворения. Особенно большие проблемы создают ливанцы и палестинцы. Многие курдские турки успешно выдавали себя за беженцев гражданской войны из Ливана. Турок надо дифференцировать по религиозным направлениям. Сунниты и шииты очень сильно отличаются от алавитов, которые не ходят на пятничную молитву, не постятся, а их жёны не носят головные платки. На взгляд суннитов и шиитов, они вообще не являются настоящими мусульманами. Алавиты – практически протестанты ислама.

Рабочими мигрантами 1960 – 1970-х гг. были люди, которые отправились в путь, чтобы трудом своих рук создать своё благосостояние. Совсем иначе обстоит дело у мигрантов 1980 – 1990-х гг. У них есть обетованная земля, и это Германия, где, не работая, становишься богаче, чем мог когда бы то ни было стать в своей деревне (миграция бедных). Турецкий средний класс в Нойкёльне происходит от трудовых мигрантов. Эти семьи не создают проблем, и их не видно на улицах.

Девочки с непременными головными платками происходят из ортодоксальных семей и в большинстве случаев хорошо образованны. Особо строго закутанные девушки зачастую преуспевают в немецком языке. Напротив, турецкие девушки, которые носят платки, но ходят с голым животом и пирсингом, одолели только начальную школу и считаются недалёкими. Ортодоксальность, низкая образованность и головной платок вполне могут сопутствовать одно другому. Это соответствует исламскому единству церкви и государства.

Голландский писатель Леон де Винтер придерживается той точки зрения, что государству всеобщего благоденствия по европейскому образцу никогда не стать страной интеграции. «А Hartz IV на что?» – спрашивают себя мигрантские ученики начальной школы и даже не думают проявлять честолюбие.