Боги Лавкрафта - Бентли Литтл, Марта Уэллс, Рэйчел Кейн, Кристофер Голден, Адам Нэвилл, Бретт Талли, Джеймс А. Мур, Джо Р. Лансдейл, Джонатан Мейберри, Дуглас Уинни, Дэвид Лисс, Лэрд Баррон, Шеннон Макгвайр (2015)

Судя по записям, птицы подняли подлинный гвалт: кайры, гагарки, моевки, чайки. Они всегда гомонили в своих прилепленных к обрыву гнездах, однако лицезрение этого кошмарного шествия стариков – дряхлых и согбенных, тощих и обессилевших, ковылявших и шаркавших на пути в пропасть и вниз – на страшные черные скалы, в бурное и злое ночное море, превратило голоса птиц в сущую какофонию паники, доводя ее до крещендо. Птицам еще положено было спать. Однако в бурном ропоте птичьих голосов Клео услышала имя. Имя, выкрикнутое с самоотречением и экстазом, предшествующим поклонению. Потому что именно это видела она: жертвоприношение. Именно его совершали эти люди на мысе Берри, а не массовое самоубийство или убийство, как утверждала пресса. Это было человеческое жертвоприношение, совершенное у двери, на самом пороге того, что пробуждалось.

И эти бедные дурни, которых вели к утесу сиделки, медсестры, врачи, грузчики и перевозчики домов престарелых Эспланада и Гэмптон-Грин, также выкрикивали имя, присоединяя свои жалкие и бессильные голоса к птичьему хору. Они переступали край пропасти поодиночке или парами, держась за руки, и валились, не ведая направления, вниз, в воды и на камни, разбивавшие их, как щепу. Никого из них не сталкивали; все делали шаг сами, взывая к имени.

Обитателям этих домов было обещано, что они проведут последние дни своей жизни в максимальном комфорте, возможном в столь отчаянные времена в этой стране. Однако все они давно должны были приготовиться к подобному завершению собственной жизни.

Новостная программа продолжилась душераздирающими сообщениями о доброй дюжине подобных несчастий, поразивших дома престарелых в Плимуте и Северном Корнуолле. Многие из пожилых обитателей этих учреждений в ранние часы утра были обнаружены бредущими на пути к Уитсэнд-Бей и прочим пляжам, – медленным шагом, с палочками, ходунками, на инвалидных колясках. Быть может, с намерением броситься в море. Было неясно только, скольким из них удалось достичь своей цели в более ранние часы.

Клео всегда находила странным, тревожным и сомнительным тот способ, которым местные окаменелости были вмурованы во внешние стены приюта Эспланада, Раундхэм-Гарденс, Пэйнтон, в качестве декоративного элемента, выполненного из местных материалов. Подобная перестройка была осуществлена сразу же после того, как здание перешло в руки Церкви Отверзания Одного Глаза. Она написала в совет, надеясь получить объяснение относительно спрятанного в этих камнях действия, однако ответа не получила. Такие же украшения появились на стенах церковного двора в Пэйнтоне после того, как были сняты кресты. Теперь Клео считала, что камни эти были помещены в слой цемента по разным причинам.

Она могла только предполагать, что подобные ей самой престарелые люди представляли наилучший материал, поскольку свет их разума померк, приведя рассудок в подлинный беспорядок. Они представляли собой наилучший аппарат, принимающий сообщения снизу, из бухты, из-под волн морских; и потому передатчики – окаменелости и целые залежи их – были перенесены поближе к этим бедным, ослабевшим умам.

Все пораженные подобным безумием дома престарелых принадлежали секте Отверзания Одного Глаза; состоятельной нонконформистской церкви, как называли ее в новостях за неимением лучшего определения. У Клео было наготове собственное определение: культ. Культ, нечестивым и лицемерным образом просочившийся в религиозную жизнь и социальную службу графства, перенаселенного стариками. Казалось нечестным и жутко Дарвинианским, что некоторые преображались, а других море принимало как жертву. Впрочем, жители Чёрстон-Феррис, подобно Кудасам, были людьми состоятельными; возможно, отбор простоты ради производился по этому примитивному принципу.