Сплетая рассвет - Элизабет Лим (2019)

Когда отец вернулся к молитве, я макнула палец в уголь из камина и намазала им брови. Рядом с рабочим столом лежали ножницы. Я взяла их, но замешкалась. Мои руки никогда не дрожали, срезая ткань, – я могла провести ровную линию даже во сне, – так почему же они тряслись сейчас?

Я коснулась кончиков своих волос, которые даже заплетенные спускались ниже талии. Развязала ленты и расплела косички. Пряди волнами легли на спину, щекоча поясницу.

Затем опустила руку с ножницами. Моя задумка была чистым безумием. В таких ситуациях нужно быть рациональным, обдумать все последствия своих действий. Но в голове звучали слова министра Лорсы, говорящего, что я не могу поехать. И слова отца.

Всю жизнь мне твердили, чего я не могу делать, потому что я девушка. Что ж, это мой шанс узнать, на что я гожусь. Единственное, что можно сделать, – это воспользоваться им.

Я расслабила руку и прижала лезвия к задней части шеи. Затем одним быстрым движением отрезала волосы по плечи. Те посыпались по спине и приземлились у ног кругом из черного атласа, пока ветер из окна не разметал пряди с той же легкостью, что и перья.

Руки перестали дрожать, и я собрала волосы в пучок, как Кетон и все юноши его возраста. После этого меня охватило странное спокойствие, будто я отрезала мои страхи вместе с волосами. Это не так, но паниковать было уже поздно. Теперь мне была необходима подходящая одежда.

Я принесла к кровати Кетона поднос с простым супом из зимней дыни и рыбу на пару. Раньше он делил комнату с Финлеем и Сэндо. В те времена дом казался тесным, а теперь – слишком просторным. Половина моей спальни служила в качестве склада для тканей, бусин и красок… а комната Кетона полностью перешла в его владение.

Брат спал. Его губы скривились в гримасе, пока он храпел, хотя Кетон заверял нас, что не чувствует боли, даже несмотря на сломанные ноги.

«Как я могу чувствовать боль, если не чувствую собственных ног?» – пытался отшутиться он.

Я поставила поднос с ужином и натянула одеяло на плечи брата. Затем потянулась к его ящику и достала штаны. Повесив их на руку, начала тихо красться к двери.

– Майя. – Кетон заворошился.

Я быстро развернулась.

– Я думала, что ты спишь!

– Ты ошибалась. – Он устроился головой на подушке.

Я присела на край его кровати.

– Проголодался? Я принесла тебе ужин.

– Ты крадешь мою одежду, – подметил он, кивая на вещи на моей руке. – В чем дело?

Я отодвинулась в тень, чтобы он не видел моих волос, и поджала губы.

– Чуть ранее этим вечером в нашу лавочку заходил императорский чиновник. Он хочет, чтобы отец поехал в Летний дворец и шил наряды для императора Ханюцзиня.

Кетон закрыл глаза. Война искоренила мятежность из моего брата, и он стал выглядеть куда старше своих девятнадцати лет.

– Отец уже давно перестал шить. Он не может поехать.

– Верно, – подтвердила я. – Это сделаю я.

Кетон уперся руками в матрас и приподнялся.

– Демоново дыханье, Майя! Ты совсем с ума сошла? Ты не можешь…

– Даже слышать ничего не хочу.

– Ты не можешь поехать, – закончил он, повышая тон. – Ты девчонка!

– Уже нет. – Я коснулась своих волос и стиснула зубы. – Я устала, что мне вечно твердят, будто я недостойна!

– Дело не только в том, достойна ты или нет, – ответил Кетон, кашляя в рукав. – Это вопрос традиции. Кроме того, девушке ни за что не позволят снимать мерки с императора.

Я невольно покраснела.

– Я поеду под видом тебя, Кетон Тамарин.

– Отец никогда не согласится на это.

– Ему и не нужно знать.

Кетон покачал головой.

– А я-то всегда считал тебя послушной девочкой. – Он лег обратно и смиренно вздохнул. – Это опасно.

– Кетон, прошу тебя… Я должна это сделать. Ради нас. Ради…