Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй - Гилберт Кит Честертон, Артур Конан Дойл, Уилки Коллинз, Эдгар Уоллес, Матиас Бодкин, Эрнест Уильям Хорнунг (2017)

— Это открывает приятные возможности для аналитических предположений. Слова, написанные самым обычным фиолетовым химическим карандашом с широким кончиком. Заметьте, листок оторван с этой стороны, после напечатывания слова, так что от «М» в «МЫЛЕ» осталась только половинка. Кое на что указывает, а, Ватсон?

— На осторожность?

— Вот именно. Очевидно, остался какой-то след, отпечаток большого пальца — ну, словом, что-то, что могло бы выдать его личность. Миссис Уоррен, вы сказали, что он среднего роста, темноволос и бородат. А его возраст?

— Он молод, сэр. Никак не больше тридцати.

— И больше вам нечего мне сказать?

— По-английски он говорил правильно, сэр, и все-таки я подумала, что он иностранец. По выговору.

— И хорошо одет?

— Даже очень щегольски, сэр, как джентльмен. Темный костюм, ничего такого заметного.

— Никакой фамилии не назвал?

— Нет, сэр.

— И писем не получал, и никто его не спрашивал?

— Нет.

— Разве вы или ваша девушка не входите в его комнаты утром?

— Нет, сэр. Он сам за собой прибирает.

— Бог мой! Вот это и правда поразительно. Ну, а его багаж?

— При нем был большой коричневый саквояж, а больше ничего.

— Ну, не слишком много материала, чтобы помочь нам. И вы говорите, из этих комнат ничего не выбрасывалось, абсолютно ничего?

Она достала из сумки конверт и вытряхнула на стол две обгорелые спички и окурок сигареты.

— Лежали на его подносе нынче утром. Я их прихватила, потому как слышала, что вы умеете очень много прочесть по самым мелочам.

Холмс пожал плечами.

— Тут ничего нет, — сказал он. — Спички, естественно, зажигались, чтобы зажечь сигарету. На это указывает малая длина сгоревшего конца. На то, чтобы раскурить трубку или сигару, уходит половина спички. Но вот окурок и правда примечателен! Вы сказали, что он носит бороду и усы?

— Да, сэр.

— Не понимаю. Я бы сказал, что курил эту сигарету совершенно бритый человек. Ватсон, ведь даже ваши относительно скромные усы были бы опалены.

— Мундштук? — предположил я.

— Нет-нет, кончик примят. А их там не двое, в ваших комнатах, миссис Уоррен?

— Нет, сэр. Он ест до того мало, что я часто думаю: и как это у него душа в теле держится? А уж на двоих, так и говорить нечего.

— Ну, полагаю, нам придется подождать, пока не добавятся еще факты. В конце-то концов, жаловаться вам не на что. Плату за квартиру вы получили; как жилец он вам никаких хлопот не доставляет, хотя, бесспорно, жилец он необычный. Платит он вам хорошо, а если хочет прятаться, вас это не касается. У нас нет повода вмешаться, пока у нас не появится причина предположить, что тут кроется нечто нечистое. Я взялся за это дело и буду иметь его в виду. Сообщите мне, если обнаружится что-нибудь новое, и рассчитывайте на мою помощь, если она понадобится.

— В этом деле, Ватсон, бесспорно, есть некоторые интересные моменты, — заметил он, когда миссис Уоррен ушла. — Конечно, это может оказаться чем-нибудь банальным, вроде простой эксцентричности, или же чем-то куда более глубоким, чем выглядит на поверхности. Первой в голову приходит очевидная возможность, что человек, теперь занимающий эти комнаты, вовсе не тот, кто их снял.

— Что навело вас на эту мысль?