Анна Болейн. Страсть короля - Элисон Уэйр (2017)

Анна испытывала противоречивые чувства. Жизнь во Франции была нудной, но и возвращение в Хивер не сулило ничего интересного, если, конечно, отец не найдет ей другое место при дворе – при любом дворе. Покидать свою госпожу в такой отчаянной ситуации Анне не хотелось, однако казалось, ее отъезд неизбежен. По приказу короля она и остальные дамы были препровождены в покои, расположенные в другом крыле Клюни. Их разместили там в комфорте, но под надзором, пока не будет организован их отъезд в Англию. Многие были возмущены.

– Мой брат должен узнать об этом, – фыркнула Элизабет Грей. – И я напишу королю Генриху, а он мой кузен. Он не допустит, чтобы со мной обращались подобным образом.

Мэри Файнс и Джейн Буршье пообещали тоже написать своим родственникам. Флоранс Гастингс была намерена упаковать свои вещи и уехать домой немедленно.

Анна тревожилась за королеву.

– Она в заточении, и мы ничем не можем ей помочь, – сетовала она.

Взаперти их продержали недолго. Через несколько дней всех английских дам призвали в покои королевы Марии, и они были потрясены, увидев, что у ее дверей нет стражи.

Женщины испытали облегчение, обнаружив, что шторы на окнах в спальне королевы раздвинуты и со стен сняты черные завесы. Теперь их украшали прекрасные гобелены с цветочным орнаментом богатых синих и красных тонов; комната стала выглядеть гораздо более радостной, когда в нее устремился неяркий свет февральского солнца. На месте траурной кровати стоял обтянутый бархатом трон под балдахином с гербом, объединявшим королевские символы Франции и Англии – лилии и леопардов, которые были размещены в противолежащих четвертях щита.

На троне восседала юная королева, все еще облаченная в белый вдовий траур и вуаль. Мария была в боевом настроении.

– Приехало посольство, – сообщила она своим дамам. – Я отпустила стражу и французских слуг. Вы возвращаетесь на свои места. И пусть король Франциск жалуется, если посмеет! За меня будут отвечать доверенные лица моего брата. А теперь встаньте вокруг меня. Они скоро будут здесь. – От волнения Мария была точно в лихорадке.

Через несколько минут доложили о прибытии послов, и в покои чинно вошли несколько хорошо одетых джентльменов в меховых накидках. Анна уставилась на человека, который возглавлял посольство. Борода лопатой, величественный внешний вид – да это герцог Саффолк! Когда он склонился над рукой королевы, а она потянулась к нему и подняла его, Анна с изумлением отметила, что они обменялись таинственными взглядами.

Эти двое хорошо знакомы! И между ними есть что-то, намекавшее на особую близость. Как же так, ведь герцог оказывал знаки внимания регентше? Анна слышала разговоры о том, что Маргарита Австрийская все еще лелеет мысль о браке с ним. Он клялся быть ее слугой навеки!

– Леди и джентльмены, я бы хотела побеседовать с милордом Саффолком наедине, – сказала королева, щеки ее ярко горели, оттеняемые батистовой вуалью.

Мадам д’Омон вскинула брови, Анна бросила взгляд на сестру – та выразительно округлила глаза. Выйдя в соседнюю комнату, они взялись за вышивание под орлиным взором dame d’honneur; ее суровый лик выдавал все, что она думала о своей юной госпоже: заперлась одна с мужчиной, который даже не был ей родственником. Все молчали, но девушки исподтишка продолжали переглядываться, сообщая друг другу, что они-то прекрасно разобрались во всей этой ситуации.

Когда мадам д’Омон удалилась в уборную, все заговорили разом.

– О чем только думает ее величество? – прошипела Флоранс Гастингс.

– У нее на лице все написано!

– Ага, и это было уже давно ясно.

– Ты не знала? – спросила Анну Мария. – При английском дворе всем было известно, что принцесса влюблена в герцога.

– А в Мехелене всем было известно, что регентша подумывала, не выйти ли за него замуж, – ввернула Анна. – Он завлекал ее! Я видела.

– Но как же леди Лайл? – вступила в беседу Мэри Файнс.