Подъем Испанской империи. Реки золота - Хью Томас (2003)

Наконец, Колумб получил несколько писем от пожилого эрудита и гуманиста, флорентинца Паоло дель Поццо Тосканелли, который в письме от 1474 года португальскому канонику Фернанду Мартиншу, одному из капелланов короля Афонсу V, утверждал, что западный путь в Китай возможен: «Я послал его высочеству эту карту, которую я начертил… и на которой отметил берега и острова, которые могут послужить для вас отправными точками, если вы предпримете плавание на запад»{183}. Тосканелли, глава семейного дела по торговле кожами и пряностями во Флоренции, также говорил, что обсуждал с королем Португалии «кратчайший путь отсюда до островов Индии, где растут пряности, путь, более короткий, чем через Гвинею». Это путешествие может привести к «Антилии», или Японии.

Колумб сделал собственную копию этого письма из книги папы Пия II. В другом письме Тосканелли добавлял, что император Китая считал, что западный путь в его страну из Европы может составить 3900 морских миль – но сам он думает, что 6500 миль более вероятная цифра. Он прислал Колумбу копию этого последнего письма, вероятно, в 1481 году{184}. Еще позже он писал Колумбу: «Я уверен, что это путешествие не столь сложно, как считают»{185}.

Колумб позже сделал собственный вывод. Он согласился с мнением Пьера д’Айи, что Атлантический океан не так широк, как кажется{186}, и с мнением Тосканелли, что его можно пересечь. Фернандо Колон писал, что его отец начал думать, что «как некоторые португальцы могли плавать так далеко на юг, так можно идти и на запад, и вполне логично ожидать, что в этом направлении встретятся земли»{187}. Он, по словам Фернандо Колона, собирал все идеи, полезные для торговца или морехода, будучи убежденным, что «к западу от Канарских островов и Зеленого Мыса находятся много островов и земель».

Тосканелли оказал решающее влияние на Колумба, который постоянно упоминает его в своих письмах. В дневнике своего первого плавания он говорит о «Паоло Фисико» чаще, чем о своих испанских соратниках. Тосканелли, однако, обладал живым воображением и сильно ошибался в оценке расстояния от Канарских островов до Японии{188}.

Начиная с XV столетия ходит история, что Колумба подтолкнул к такому решению «неизвестный лоцман» – вероятно, андалузец или португалец, который на смертном одре рассказал ему, что его бурей занесло в Западную Индию, когда он шел из Португалии в Индию. Лоцман рассказывал о нагих людях, которые жили в гармонии под солнцем, – видимо, на островах Карибского моря. Большинство историков XVI века (Фернандес де Овьедо, Лопес де Гомара и сам Фернандо Колон) отрицали эту байку, которая шла вразрез с ожиданиями Колумба: ведь тот никогда не предполагал встретить в Новом Свете примитивные племена. Напротив, он ожидал встречи с утонченным сегуном Японии Асикага или минским императором Китая.

Но тем не менее байка эта пережила века, и в XX веке несколько заслуженных писателей горячо поддержали теорию о «неизвестном лоцмане»{189}. Например, один историк писал, что Колумб таким образом «узнал не только о существовании земли в океане на западе, принадлежавшей, как он считал, к Западной Индии, но и о точном расстоянии до Старого Света, а также о его четком положении в огромном море»{190}. Но «неизвестный лоцман» вовсе не нужен для объяснения образа мыслей Колумба: его план, по существу, был составлен только при помощи Пьера д‘Айи и Тосканелли, француза и флорентинца.