Красное и белое. Неутолимая жажда вина - Оз Кларк (2018)

Дивный новый мир вина, и как мы в него попали

Глядя на нашу первую книгу – большая, в твердом переплете, Webster’s Wine Price Guide крупными буквами и более мелкими – «под редакцией Оза Кларка», – я понимаю, что сменил мир театра на мир вина в очень правильный момент. И в то же время Food and Drink была для меня своего рода театром. Все программы и шоу о вине, которые были в моей жизни тогда и есть сейчас, были театром. Мои шоу с любимцем нации, знатоком автомобилей Джеймсом Мэем из Top Gear были театром. Сейчас я понимаю, что та книга была написана в преддверии чрезвычайно важных перемен: Франция занимала 206 из 384 страниц, из них 84 были посвящены Бордо, еще 49 – Бургундскому; Калифорнии досталось всего лишь 10 страничек, Австралии – 4, Новой Зеландии – 2 и 2 страницы разделили Чили и Аргентина. Новозеландское Совиньон Блан в книге отсутствовало. Не было чилийского Мерло или аргентинского Мальбека. Я слегка коснулся австралийского Шираза, но не упомянул ни Jacob’s Creek, ни Penfolds Bin 28, ни Chardonnay Lindeman’s Bin 65. Все это ожидало впереди. Дверь в будущее была открыта, и кому-то нужно было ее толкнуть. Почему бы и не мне.

Спустя 10 лет сборник Wine Guide 1995 года посвящает 198 страниц Франции, 6 страниц – Чили, 8 – Новой Зеландии, а Австралии целых 22. Теперь мы видим новозеландский Совиньон, немного чилийского Мерло, но больше Каберне, не меньше Jacob’s Creek и столько вариаций Шираза и Шардоне, что устроит любого умеренно пьющего гурмана. Новый мир вина, Новый Свет был открыт, и каждый год этот факт становился все более значительным – не только из-за самого вина, но и благодаря его влиянию на весь остальной мир. Более того, Новый Свет стал чем-то вроде образа жизни, а не просто географическим понятием. Новый Свет повлиял на то, что во многих частях Старого Света виноделы стали стремиться к выдержке, даже там, где раньше этому не придавали особого значения. Во всех винодельческих странах и даже в некоторых частях Германии стали привычными новые дубовые бочки. Дерево и бетон заменила нержавеющая сталь, седых стариков-виноделов – специалисты с ученой степенью. То, что раньше было удовлетворительным и неплохим, сменялось выдающимся, волнующим, революционным.

Под сомнение ставились правила и традиции. Более всего это всколыхнуло Италию, где Анджело Гайя из Пьемонта, Пьеро Антинори из Тосканы и множество его сторонников решились переломить и переосмыслить не только отжившие свое законы итальянского виноделия, но и всеобщий безнадежно ограниченный взгляд на то, какой вкус может иметь вино. Так называемые супертосканские вина, при производстве которых отвергли все характерные для Кьянти нормативы – взяли бочки из французского дуба и французские же сорта винограда (ничто из этого не предусматривалось местным законодательством), – получились великолепными на вкус и распространились далеко за пределы Италии. Они доказали, что лидирующее положение Франции с точки зрения производства прекрасного вина вскоре может быть оспорено. Все началось в Калифорнии. Затем вступила Австралия. Теперь же и Европа могла взять реванш, в первую очередь Италия, а также Испания, Португалия и другие соседи. Философия Нового Света предполагала изменение главенствующих установок – теперь в центре внимания был покупатель, любитель вина, которому следовало угождать. Внутри Европы виноделам не требовалось дополнительных усилий, там спрос был велик. Но в Калифорнии, Австралии, Новой Зеландии объемы местного вина значительно превышали количество жителей, способных его выпить, соответственно, производителям приходилось выходить на экспорт. А для этого нужно было привлечь иностранных покупателей. Революционный концепт? Для этой отрасли – весьма!