Красное и белое. Неутолимая жажда вина - Оз Кларк (2018)

У меня было счастливое детство. Но вне собора я жил довольно уединенно и приобрел довольно необычные взгляды на жизнь. Кое-что я помню: когда мне было восемь, я увидел в местной газете фото лысого пожилого мужчины: с сияющей макушкой, по-воскресному чисто и не без порезов выбритый, он смотрел в камеру со смелой улыбкой и грустными глазами и держал золотые часы, полученные им от местного завода по производству гравия. «Почему он такой печальный?» – спросил я отца. «Ну, он идет на пенсию». «Что такое пенсия?» «Люди работают только до шестидесяти пяти лет, а потом идут на пенсию». «Но он выглядит таким несчастным – кажется, он совсем туда не хочет». «Такова жизнь. Ему придется». «Я уж точно не собираюсь на пенсию», – объявил я. «Что ж, тогда тебе не стоит и работать», – ответил папа. «Хорошо, я и не буду», – решил я. И в какой-то степени так оно и вышло.

О, я работал едва ли не больше, чем люди большинства облагаемых налогом профессий. Но отказ идти на пенсию довольно ярко меня характеризует. Во мне сидит сильнейшее нежелание взрослеть. В канун тринадцатого дня рождения я заснул в слезах, в полной уверенности, что хорошие времена на исходе. Меня отличало порочное стремление ни в коем случае не идти в бизнес. В подростковые годы мне не хватало уверенности; я лишь наблюдал за тем, как другие ходят на утонченные вечеринки, ездят в дорогостоящий отпуск или заводят девушек. Все это странным образом разжигало мое желание быть замеченным. И, безусловно, я хотел изменить свою жизнь, сделать что-то значимое для мира.

Стремление сделать что-то важное и, одновременно, не иметь дела с горнилом бизнеса или всеми профессиями, которые как раз и могут что-то изменить. А также комплекс Питера Пена – никогда не стареть, не быть респектабельным и оседлым; можно я никогда не умру? Неужели рано или поздно все и правда закончится? Какая карьера ответит всем этим стремлениям?

Мне пришло в голову два варианта. Это мог бы быть театр – пристанище людей без возраста, ответственности, классовых различий, вечных аутсайдеров из мира Шекспира. Если ты актер, тебе даже не обязательно быть успешным. Так что эта идея показалась мне здравой. И, конечно, вино. Разве можно вообразить вселенную лучше, чем вселенная вина – бесконечно обновляющаяся, с разными годами сбора, постоянные сюрпризы, ни малейшей скуки, ни малейшего насыщения, новые места, новые люди, разный виноград, методики или стиль. Ежегодное обновление. И, как мне казалось, невозможно отправить меня на пенсию из сферы, которая обновляется каждый год – и я вместе с ней. Но в эту сферу нужно было еще попасть. Для этого мне нужен был Оксфорд.

Я отправился в Оксфорд полный оптимизма и с абсолютно пустыми карманами. И с острейшим интересом к девушкам. Я пролистал университетский справочник в поисках занятия, которое было бы: a) дешевым и б) сделало бы меня неотразимым для противоположного пола. И я нашел его: винный кружок Оксфордского университета. Два фунта в семестр, четыре дегустации. Я стану сомелье: учтивым, элегантным, искушенным. Что-что, можно пригласить с собой друга бесплатно? Это же готовое свидание за 50 центов. Кажется, я на пороге нирваны.

Моей первой дегустацией стало красное бордо. Я помню все до мельчайших подробностей. Ее звали Франческа. Она стала благосклонным объектом моего новообретенного магнетизма. Я надел свои стильные джинсы (у меня было всего две пары) и рубашку (рубашка была одна). Франческа была вся в зеленом. Зеленые волосы, зеленые блестки на лице, невероятно облегающий зеленый топ, микроскопическая юбка из зеленой кожи, а все, что не было скрыто под одеждой (существенно большая часть ее тела), было покрыто зеленой краской. Я открыл дверь в комнату для дегустаций. Все присутствующие были в деловых полосатых костюмах.