«Поговорить». Я еле сдерживаю фырканье. Не верю, что «Картакс» отправил сюда своего агента просто поговорить со мной. Они специализируются не на разговорах. Коул пришел сюда, чтобы шпионить за мной и другими генхакерами. Я бросаю быстрый взгляд на кобуру, но понимаю, что она лежит слишком далеко, и Коул остановит меня быстрее, чем я доберусь до нее. Так что, если он решит напасть на меня, я смогу защититься от него лишь с помощью кодов.

– Тебе не следовало приезжать сюда, – говорю я.

Челюсть болит все сильнее с каждым сказанным словом. Я закрываю глаза и медленно выдыхаю. Коул не должен был приезжать, тем более в броне и с оружием. «Картакс» чуть не уничтожил этот город несколько недель назад, так что если жители Энтропии увидят его здесь, то просто порвут на части. Мне тоже лучше держаться от него подальше. Никто не поверит мне, если увидит, как я разговариваю с одним из агентов «Картакса».

Хотя… возможно, все не так плохо.

Я скольжу взглядом по его телу и замираю на темных пятнах крови на его футболке. Может, Коул поможет мне в моей проблеме. Да, он солдат «Картакса», но при этом один из участников проекта «Заратустра», а значит, его ДНК лежит в основе «Панацеи». Я не смогла протестировать алгоритм на жене Матрицы, но не исключено, что мне удастся выяснить, чего не хватает в коде, если смогу протестировать его на Коуле. Его клетки помогут мне разобраться с теми участками «Панацеи», которые мне до сих пор не удалось разобрать.

Вот только не думаю, что он добровольно станет объектом для экспериментов.

– Ты ранена, – говорит он. А затем разворачивает сверток с лекарствами и достает серебристый флакон с исцеляющей сывороткой. – Я все тебе объясню… Только присядь. Тебе нужно отдыхать.

– Я в порядке, – возражаю я, посылая импульс из манжеты к его панели.

Но он натыкается на такую злобную систему защиты, которой мне еще не доводилось видеть. Возможно, мне и удастся ее взломать, но для этого придется подключиться к его панели напрямую, а это сложно сделать так, чтобы он ничего не понял. Для этого нужно либо использовать кабель подключения, либо прижать манжету к его панели, чтобы запустить маленький вирус.

Но не думаю, что Коул разрешит мне взломать его панель. Так что нужно, чтобы он расслабился и позволил приблизиться.

Я кивком указываю на пятна крови на его одежде.

– А ты? Ты не ранен?

– Это просто царапина. Но твоя щека, Цзюнь Бэй…

– Дай посмотреть, – говорю я и, пошатываясь, иду к нему.

Коул вздрагивает, когда я подхожу ближе и тянусь к нему, но не отступает. Его кожа покрыта пылью, а глаза сужены, когда я поднимаю край его черной, пропитанной кровью футболки и открываю семисантиметровую рану на животе.

Это поражает меня сильнее, чем я ожидала. Меня тут же захлестывает волна воспоминаний о сверкающих лабораторных столах, шрамах, швах и рваных ранах. Я уже столько раз видела, как Коулу причиняли боль, что следовало привыкнуть. И уж точно не стоит так на это реагировать. Бурлящий океан внутри начинает штормить, разрушая мой самоконтроль. Я поднимаю глаза и тут же натыкаюсь на взгляд Коула, а затем замечаю, как он дрожит. Все, что я пыталась похоронить последние несколько недель, написано у него на лице. Боль и страдания нашего прошлого, оттеняемые отчаянием.

Я с трудом сглатываю и отвожу глаза, стараясь подавить свои чувства.

– Тебя ударили ножом. – Я беру его за руку и веду к кровати. – Давай я проверю твой исцеляющий модуль.

– С ним все в порядке.

– Позволь хотя бы в этом убедиться.

На его лице отражается недоверие, и он убирает руку.

– Давай лучше сосредоточимся на твоих ранах.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Не следует переть напролом. Чтобы взломать его панель, нужно действовать умнее.

Коул тянется к свертку на столике.

– Я принес…

– У меня все есть, – говорю я, проводя руками по джинсам.