Трон и плаха леди Джейн - Элисон Уэйр (2006)

— Ты не должна была слушать, детка. Но раз ты слушала и услышала кое-что не подходящее для ушей такой маленькой девочки, то я уж постараюсь объяснить. Говорят, что королю не понравилась королева. Может быть, от нее плохо пахнет. И если так, то это оттого, что она редко моется. И может статься, король отошлет ее, но вовсе не потому, что она плохо пахнет. Для этого ему потребуется найти уважительную причину. И раз он король, то он ее найдет.

Это, кажется, удовлетворяет Джейн. К счастью, она еще слишком мала и ее мысли не задерживаются подолгу на чем-то одном. Больше она не говорит на эту тему, и я радуюсь, что мне удалось предотвратить еще более неуместные вопросы.

— Ну а нам, Джейн, — поучаю я, — не следует говорить дурное о короле, которого Господь послал править нами; так поступать грешно, и за это мы будем наказаны. Ты должна пообещать, что никому не станешь повторять того, что сегодня услышала. Не станешь?

— Не стану, — важно произносит она. — Я обещаю.

— Тогда спокойной ночи, — говорю я, укрывая ее одеялом и целуя. — Благослови тебя Бог.

Наступает середина лета, у миледи подходит срок, когда мы узнаем, что король расторг свой брак с Анной Клевской, причем при полном ее согласии — что, как говорят, он счел для себя нелестным. Ей достались пять великолепных дворцов и солидный годовой доход, в придачу к сомнительной привилегии называть себя «дражайшей сестрой его величества».

Далее мы узнаем, что менее чем через месяц после развода наш влюбленный монарх женился на Екатерине Говард, чьи выдающиеся прелести он не в силах не ласкать даже на людях.

Я пытаюсь объяснить произошедшее Джейн, сидя с нею в саду и плетя венки из маргариток.

— Видишь ли, дитя мое, женитьба короля на леди Анне была ненастоящей, и потому архиепископ Кентерберийский сказал, что они вольны расстаться и вступать в брак с другими людьми.

Я избегаю, конечно, описывать, что такое настоящая женитьба, и уклоняюсь от любых упоминаний о личной гигиене леди Анны и мнения о ней его величества. Однако Джейн не проведешь.

— Разве архиепископ Кентерберийский не мог заставить леди Анну мыться? — серьезно спрашивает она, а я просто лопаюсь от смеха. О Боже, Боже! Ну и ребенок! Это сладкая крошка бывает едкой, как лимоны, которые доставляют на наши кухни из Испании, она никогда не перестает удивлять меня.

Леди Дорсет не вернулась ко двору служить новой королеве из-за своей беременности. Вместо того она занялась домом, переставляя мебель в одной комнате, заказывая новую обстановку для другой, и доводит нас до безумия нескончаемым потоком распоряжений.

— Это она вьет себе гнездо, — замечает миссис Зуш. — Она вот-вот родит, помяните мое слово.

Несмотря на кавардак в доме, я люблю это время года, когда лето в самом разгаре. Внутри прохладно, все окна раскрыты, в комнатах сладко пахнет свежей осокой, которой посыпают пол. Огонь больше не ревет в печных трубах; зато камины украшены большими цветочными гирляндами. В садах все цветет и растет, предвещая хороший урожай.

Без лишнего шума леди Дорсет производит на свет еще одну дочь. Роды проходят в течение ночи, не доставляя ей слишком больших хлопот.

На следующий день я веду Джейн повидать ее новорожденную сестру. Она лежит в колыбели рядом с кроватью матери.

— Ее зовут Кэтрин, в честь королевы, — говорит маркиза.

Джейн, должно быть, понимает, что мать выглядит утомленной и хмурой, потому что разочарована рождением дочери. Тем не менее девочка чудесная, совсем не сморщенная, как это бывает с младенцами. Светловолосая, с большими голубыми глазами и прелестным ангельским личиком. Джейн, разумеется, считает, что она чудо как хороша, и хочет подбодрить мать.

— Она лучше любого мальчика, — заявляет она, но реакция на ее слова не та, что она ожидала.

— Уведите ее, — сердится миледи, — она несет всякий вздор.

Я торопливо вывожу Джейн вон из комнаты.