Золотой Лис - Уилбур Смит (1990)

Шаса хорошо знал это выражение ее лица; оно означало, что мать сосредоточенно о чем-то думает, отрешившись от всего окружающего. Про себя он называл его «замышляющим выражением». Затем ее глаза вновь прояснились.

— Она далеко пойдет, Шаса, возможно, даже дальше, чем мы с тобой можем себе представить, — и я помогу ей в этом.

И вот Сантэн организовала эту встречу и теперь наблюдала за тем, как ее внучка держится с похвальной самоуверенностью, чего она, впрочем, от нее и ожидала.

Форстер спросил Изабеллу:

— И как вам понравились английские зимы?

Было ясно, что он ожидал тривиального ответа, но Изабелла отреагировала иначе:

— Я думаю, с ними стоило примириться хотя бы ради того, чтобы познакомиться с Гарольдом Вильсоном и получить из первых рук сведения о намерениях лейбористского правительства и его отношения ко всем нам, живущим в Южной Африке.

Выражение лица Форстера заметно переменилось; он понял, что за этой очаровательной внешностью скрывается незаурядный ум. Он понизил голос, и они в течение нескольких минут тихо беседовали, пока Сантэн вновь не вмешалась.

— Изабелла только что получила докторскую степень Лондонского университета в области политической теории. — Она откровенно подбросила еще одну наживку.

— Ах, вот как! — Форстер одобрительно кивнул. — Неужели среди нас растет будущая Хелен Сузман? — Он имел в виду единственную женщину в южноафриканском парламенте, горячую поборницу прав человека и фактически единственную по-настоящему острую занозу в толстой непроницаемой шкуре националистического большинства.

Изабелла рассмеялась тем своим низким эротичным смехом, который, как многократно было проверено на практике, мог возбудить самого закоренелого женоненавистника.

— Возможно, — согласилась она. — Может быть, я и в самом деле мечтаю о парламентском кресле, но все это еще в далеком будущем, а кроме того, я не столь наивна, как миссис Сузман, господин премьер-министр. Мои политические взгляды во многом схожи со взглядами моего отца и моей бабушки. — Само собой разумеется, это означало, что она причисляет себя к консерваторам; теперь уже взгляд голубых глаз Форстера стал острым и внимательным, и он с новым интересом посмотрел на нее.

— Мир меняется, господин премьер-министр. — Сантэн тут же воспользовалась моментом. — Возможно, настанет день, когда место для женщины найдется даже в вашем правительстве, как вы полагаете?

Форстер улыбнулся и непринужденно перешел с английского на африкаанс.

— Даже доктор Кортни согласна с тем, что этот день наступит еще не скоро. Впрочем, я охотно признаю, что столь прелестное личико во многом скрасило бы нудные дискуссии таких уродливых стариков, как мы.

Подобная перемена языка была, разумеется, очередной проверкой. Никто в Южной Африке не мог рассчитывать на политическую карьеру без свободного владения африкаанс, языком политически доминирующей части населения страны.

Изабелла перешла на африкаанс с той же легкостью, что и он сам. Ее словарный запас был весьма широк, грамматика безупречна, а произношение прямо-таки ласкало слух любого коренного бура.

Форстер вновь улыбнулся, на сей раз от удовольствия, и поговорил с ней еще несколько минут, прежде чем многозначительно взглянуть на часы и обратиться к Сантэн.

— К сожалению, мне пора. Меня ждут еще в одном месте. — Он вновь повернулся к Изабелле. — До свидания, доктор Кортни, надеюсь, что до скорого. Я с интересом буду следить за вашими успехами.

Сантэн и Шаса проводили его от шатра до того места, где ждала машина с шофером; они остановились у края спортивного поля.

— До свидания, Сантэн. — Форстер пожал ей руку. — От души поздравляю тебя с такой внучкой. Я узнаю в ней многие черты, которые она могла унаследовать только от тебя.

Когда Сантэн вернулась в шатер, то быстро огляделась по сторонам. Изабеллу уже со всех сторон обступили преисполненные надежд кавалеры.