Ночная школа - Доэрти Кристи (2013)

Немного поколебавшись (и успев при этом мысленно произнести весьма избитую фразу: «Спасибо, я постою»), Элли без большого желания взяла его за руку. Внезапно она оказалась в воздухе, а через мгновение — на ветке рядом с Картером. Посмотрев на него в следующее мгновение, она заметила в его глазах какое-то особенное выражение, которое не смогла расшифровать, но тем не менее вдруг покраснела и попыталась отодвинуться. Тогда Картер повернулся к ней, опершись спиной о ствол дерева. Поигрывая сорванной с дерева веточкой, он принялся с любопытством ее разглядывать, как если бы видел впервые в жизни. Элли сосредоточила все свое внимание на газонокосильщиках, притворившись, что не замечает его пристального взгляда. До нее доносился приглушенный шум бегущей воды. Возможно, это был ручей или даже река, о существовании которых на территории школы она даже не подозревала.

— Послушай, — неожиданно сказал Картер. — Я хотел встретиться с тобой наедине, чтобы извиниться.

Она с удивлением на него посмотрела. Вопреки обыкновению, он выглядел чуточку смущенным.

— Тогда, в библиотеке, я неправильно себя повел, — произнес он. — И сказал то, что, по твоему разумению, не должен был говорить. Но я неудачно выразился, а ты неверно меня поняла. Я-то как раз считаю, что ты имеешь такое же право находиться здесь, как любой другой ученик Киммерии. Это чистая правда. О’кей?

Хотя она кивнула, выражение ее лица оставалось настороженным. Картер разочарованно вздохнул.

— У меня на душе до сих пор неприятный осадок после этого чертова разговора. Ведь ты, должно быть, думаешь, что я полное дерьмо.

Она снова кивнула, но при этом у нее на губах появилась едва заметная улыбка. Картер рассмеялся.

Она попыталась подавить улыбку, но у нее ничего не получилось. Улыбка лишь стала еще заметнее.

— И все-таки, Элли, я надеюсь, что ты мне поверила. Я имел в виду совсем другое, когда произносил слова, показавшиеся тебе оскорбительными. На самом деле я терпеть не могу снобов, которых, надо сказать, в этой школе предостаточно. Но я уж точно не один из них. Может, начнем все сначала?

Что-то в его голосе и тоне мешало ей поверить ему. С другой стороны, подумала Элли, с некоторых пор она никому не верит, ни единой живой душе. Так что ничего удивительного в ее недоверии нет. И зачем ему устраивать весь этот балаган, раз у него другие мысли на уме?

— Давай попробуем, — после паузы сказала она.

— Отлично. Значит, теоретически мы в самом начале нашего знакомства. — Потом он обвел взглядом двор и добавил: — На констатации этого факта пока и закончим. Газонокосильщики продвинулись уже довольно далеко. Пора и нам подключаться.

Он легко и ловко спрыгнул с дерева, удачно приземлился, после чего повернулся, чтобы помочь спуститься Элли: она постепенно съезжала на край ветки, которая под ее тяжестью стала прогибаться. И хотя Элли протянула ему руки, он, вновь использовав изогнутый корень как ступеньку, взял ее за талию и с легкостью опустил на землю. Ей оставалось только удивляться его недюжинной физической силе.

— Итак, идем трудиться, — произнес он, беря приставленные к стволу грабли. Элли, смущенная и озадаченная всем произошедшим, некоторое время смотрела, как он быстрым шагом двигался в направлении кладбищенского участка. Потом вздохнула и побежала его догонять.

Из надписей на надгробиях было почти невозможно что-либо узнать о живших когда-то людях (Эмма Литтлджон, любимая жена Фредерика Литтлджона и мать Фрэнсиса Литтлджона — 1803–1849 — Да пребудет с тобой милость Господня). Тем не менее Элли не могла пройти мимо надгробного камня, предварительно не прочитав выбитых на нем имени и фамилии, дат рождения и смерти и какой-нибудь эпитафии и не подумав о человеке, чей прах покоился под гранитной плитой. Ее интересовало, счастливая у него была жизнь или несчастная и какой недуг или роковое событие привели его в это место.