Жажда - Нил Шустерман, Джеррод Шустерман (2018)

5) Алисса

Сегодня наш туалет явно мстит нам за то, что мы творили с ним эти долгие годы. Производит какие-то булькающие звуки и выдает запах протухших полгода назад яиц. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы, хорошенько вычистив его, залить двумя стаканами той запорной жидкости, что дал нам Келтон. И тогда наш дом будет пахнуть так, как должно пахнуть жилище, а не септический отстойник. И отец, как верховный правитель нашего домашнего хозяйства, дело очистки туалета поручил нам с Гарреттом.

Этим утром отец давал всем указания, повсеместно развешивая умеренно-агрессивные бумажки с заданиями. Некоторые прятались в укромных местах, словно пасхальные яйца, некоторые красовались на виду. Одна из последних украшала холодильник и гласила: «Шесть чашек воды в день!». Другую отец повесил в ванной, и она предупреждала: «Только сухой душ», и это означало исключительно гель и бумажные полотенца. Но самой ужасной надписью была «Помой меня», и эта надпись висела над унитазом. Вообще, с туалетом мы управлялись. Отец научил нас приспосабливать под сиденье унитаза герметичные пакеты, и мы обходились этим, выбрасывая их после каждого похода в туалет. Кошмар, но, в общем, похоже на то, как поступают туристы, отправившиеся в поход, в объятия дикой природы. Но чистить унитаз и трубы в их теперешнем состоянии – это было жестоко. Необычное по суровости наказание.

Мы с Гарреттом решаем начать с туалета на втором этаже, а заодно посмотреть и на воду, которая хранится в верхней ванне. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что с субботы количество воды изрядно сократилось. Сегодня утром мать тайком дала пару галлонов живущим на соседней улице друзьям. Поскольку на побережье очень скоро установят опреснители, воды будет вдоволь для всех, а потому почему бы и не проявить щедрость? Что до меня, то я бы поступила точно так же.

– Как мы будем чистить туалет, если нельзя использовать воду? – спрашивает Гарретт, надевая желтые перчатки, которые повизгивают, если потереть пальцы друг о друга.

– Отец говорит, чистящие средства лежат под раковиной, – отвечаю я. – Думаю, остальное ты без труда сообразишь.

Зажав нос, я заглядываю в глубины унитаза. Там пенится какая-то черная жидкость.

– Почему именно я должен это делать? – нудит Гарретт.

– Потому что мы должны делать это по очереди, – отвечаю я, после чего апеллирую к его мужскому эго.

– К тому же ты – мужчина, – говорю я. – И уж ты наверняка лучше меня справишься с работой сантехника.

Гарретт согласно кивает, удовлетворенный тем, что хоть в чем-то я признаю его превосходство. Затем он залезает под раковину и достает чистящие средства.

– Что-нибудь с хлором лучше всего, – говорю я.

Гарретт извлекает на свет божий зеленый контейнер порошкового «Ко́мета» – основанного на хлорке универсального чистящего средства – и ставит его на край ванны. И в тот момент, когда донышко контейнера касается ее края, я представляю себе реализацию самого худшего сценария дальнейшего развития событий, и этот сценарий начинает материализоваться в тот самый момент, когда Гарретт выпускает «Комет» из рук. Контейнер, оставленный на скошенном под углом краю ванны, начинает сползать вниз.

Сердце мое взрывается бешеным стуком.

– Гарретт! – кричу я, и это все, что я способна сделать.

Брат разворачивается, но не успевает даже понять, в чем дело, как контейнер с порошковым «Кометом» срывается с края ванны и падает в воду.

Гарретт смотрит на меня; лицо у него белое, совершенно бесцветное. На мгновение в ванной повисает жуткая тишина.

Гарретт бросается к контейнеру, пытается схватить, но тот ускользает от него и отплывает дальше. А в воде тем временем уже начинает клубиться ядовитый порошок универсального чистящего средства. И, наконец, реальность во всей своей кошмарной ясности обрушивается на меня.

Гарретт только что отравил всю воду, которой мы располагали…