Неукротимый, как море - Уилбур Смит (2009)

Ник едва не расхохотался. Смехотворно говорить о силе после всех демонстраций слабости, которую он испытывал к этой женщине.

— Так ты заставила Дункана раскрыть свои карты? — потребовал Ник.

— Давай подождем, пока нам принесут по бокалу вина… — Шантель улыбнулась.

— Нет! — резко бросил он. — Хватит морочить мне голову, рассказывай прямо сейчас.

— Да, я с ним беседовала, — кивнула она. — Вызвала в Кап-Ферра и обвинила… в твоих же подозрениях.

— И он все отрицал? Если да, то у меня найдется еще парочка доказа…

— Нет-нет, он во всем признался… Николас, он утверждает, что мне известна только половина всей картины. — Голос Шантель вдруг окреп, стал резким, и из нее хлынул поток торопливых слов. Женщину затрясло, когда она вновь примерила к себе последствия чудовищной перспективы. — Он поставил на кон все мое состояние: семейную долю во «Флотилии Кристи», акции трастового фонда, мои акции… Все-все поставил на одну карту… И злорадно мне об этом рассказывал, понимаешь? Упивался своим же предательством…

— Ага, попался-таки. — Слушая Шантель, Николас медленно выпрямлялся на сиденье, и в его голосе читалась угрюмая удовлетворенность. Он кивнул: — Ясно. Мы остановим «Золотой рассвет»! — Крепкий кулак с резким шлепком ударил по раскрытой ладони. — Немедленно подадим на него в суд.

Ник умолк и пристально взглянул на Шантель. Та медленно и удрученно покачивала головой из стороны в сторону. Глаза распахнулись до предела, наполнились влагой, заблестели, и на длинных ресницах — как росинка ранним утром — повисла одинокая слеза.

«Роллс-ройс» остановился возле крошечного бистро. Заведеньице выходило на Луару, и отсюда отлично просматривались судостроительные доки. Дальше к западу начиналась речная дельта, а с восточной стороны, на фоне бледно-голубого весеннего неба, возносился великолепный изгиб моста.

Шофер придержал дверцу, и Шантель выпорхнула из машины грациозной птичкой. Николас неохотно последовал за ней.

Из кухни вышел сам хозяин и засуетился вокруг Шантель. Усадив их возле окна, он подобострастно согнулся и принялся обсуждать меню.

— Что ж, Николас, давай закажем «Мюскаде». — Шантель всегда отличалась удивительной способностью быстро восстанавливаться, так что к этой секунде слезы уже пропали, она вновь стала живой, веселой и прелестной, лукаво улыбаясь ему поверх кромки бокала. Солнечный свет, вливавшийся сквозь окна в свинцовых переплетах, танцевал на холодном золоте вина и волнами стекал по дымчатому водопаду ее волос.

— За нас, Николас, дорогой мой. Мы последние из титанов. — Это был тост из далекого прошлого, другой жизни, и оттого вызывал раздражение. Ник пригубил вино, затем отставил бокал в сторону.

— Шантель, как и когда ты собираешься остановить Дункана?

— Милый, давай не будем портить обед.

— Еще минута, и я рассержусь не на шутку.

Она бросила на него внимательный взгляд и поняла, что дело принимает серьезный оборот.

— Ну хорошо, — недовольно вздохнула она.

— Итак, когда ты собираешься его остановить?

— Никогда, дорогой.

Ник пару мгновений хлопал глазами.

— Что? — спросил он тихо.

— Я собираюсь помочь ему спустить на воду «Золотой рассвет» и отправить его в рейс.

— Шантель, ты, видно, не понимаешь. Ты готова пойти на риск разлива миллиона тонн самого жуткого яда…

— Ники, ну что за глупости. Оставь эти героические сентенции для газет. Да пусть Дункан выльет миллион тонн кадмия в лондонский питьевой водопровод, мне все равно. Главное, чтобы при этом мне самой и трастовому фонду удалось выбраться из горнила.

— Еще есть время внести модификации в конструкцию «Золотого рассвета»…