Неукротимый, как море - Уилбур Смит (2009)

Он отступил на шаг и взмахнул рукой. Раскачиваясь маятником, люлька заскользила по тросу через узкую брешь. Шантель ему что-то провизжала, но Николас скользящими прыжками уже несся на ют, где его ждала троица добровольцев — рослые, крепкие, опытные моряки. Ник быстро обежал глазами их снаряжение, от толстых кожаных рукавиц до болторезов и стальных ваг, которыми они будут орудовать, заводя тяжеленный буксирный канат.

— Годится, — кивнул он. — Как только последний человек покинет борт, готовьтесь принять бросательный конец.

Из-за того что авральная партия не обладала достаточным опытом буксирных работ, да еще в стремительно ухудшавшихся погодных условиях, ушел почти час на крепление ходового конца каната вместе с его нейлоновым абсорбером к кормовым швартовным кнехтам «Золотого рассвета». Однако время пролетело так стремительно, что Николас изумился, бросив взгляд на часы. При таком ветре судно должно было быстро дрейфовать в сторону суши. Он кинулся в надстройку, оставляя за собой водяную дорожку до самого лифта.

Капитан Рандл стоял за штурвалом, угрюмо сгорбившись под градом упреков. Едва Николас появился на мостике, Дункан сразу же переключился на него.

— Вас только за смертью посылать!

Один-единственный взгляд на цифровой индикатор глубиномера дал понять, что Дункан близок к истине. Под ватерлинией оставалось тридцать восемь саженей, из которых двадцать составляла осадка грузного чрева «Золотого рассвета». Шквальные порывы с востока усиленно подгоняли танкер к берегу, и Николас был вынужден признать, что в словах Дункана что-то есть. Впрочем, ничем не выдавая ни тревоги, ни возбуждения, он шагнул к Рандлу и снял с крючка микрофон.

— Дэвид, — спокойно сказал он, — вы готовы вытащить нас из этой передряги?

— Так точно, сэр, — раздался над головами голос из динамика.

— Я кладу руль на левый борт, чтобы помочь вам развернуться против ветра, — сообщил Николас и взглянул на Рандла: — Лево на борт.

— Руль сорок лево, — отозвался Рандл.

От натянутого буксира по корпусу танкера пробежала небольшая дрожь. Сейчас «Колдун» выполнял деликатную задачу по развороту танкера поперек шквального ветра, после чего предстояло кормой вперед вытаскивать этого голиафа на середину фарватера, где его поджидали более безопасные глубины и шансы выжить в урагане.

«Золотой рассвет» оказался прямо на пути «Лорны», и буря решила показать свое истинное лицо. Где-то за спиной урагана лежал разумный и рациональный мир, вставало солнце, однако здесь рассвета не было и в помине, потому что отсутствовал горизонт и даже само небо. Только безумие, ветер и вода — они настолько перемешались друг с другом, что выступали единым фронтом.

Час назад — хотя казалось, что прошла целая вечность, — шквальный порыв сорвал крыльчатку анемометра и смел прочие метеоприборы с крыши мостика, так что Николас уже не знал ни силы, ни направления ветра.

За обзорными окнами ветер срывал с моря покровы и швырял их толстыми пенными одеялами в ходовой мостик, окутывая его визжащей белой завесой, которая полностью отрезала видимость. Главная палуба танкера исчезла под стремительными потоками водовоздушной эмульсии, и уже не получалось разглядеть даже леера на крыльях мостика, хоть они и находились в каких-то шести футах от окон.

Вся надстройка стонала и кряхтела под атаками ветра. Алюминиевые переборки прогибались, палуба скручивалась и трещала, нагруженная плотной штормовой массой.

Сквозь стремительно закрученный, насыщенный водой воздух еле-еле пробивался свинцово-серый, зловещий свет. Электричество, генерируемое вихрящимся пузырем высотой шестьдесят тысяч футов, чуть ли не ежеминутно разряжалось оглушительной канонадой грома и вспышками молний, которые своим блеском угрожали выжечь глаза.