Стервятники - Уилбур Смит (1997)

— Раненые не смогут подняться сами. А остальные не поднимут их. Иначе они и сами не поднимутся по лестнице.

— Не смогут — тем хуже для них, — ответил Сэм. — Приказ его светлости. Цепи должны остаться.

Первым поднимался сэр Фрэнсис; его движения сдерживала цепочка людей за ним. Четверо раненых стонали в забытьи, и их приходилось тащить за собой. Особенным испытанием сил пленных стал Большой Дэниел. Если бы его уронили, он увлек бы за собой всех двадцать шесть скованных человек, и они почти наверняка перевернули бы шлюпку. А в лагуне тяжесть цепей утянула бы всех на дно, на четыре морские сажени в глубину.

Если бы не бычья сила Аболи, они никогда не поднялись бы на палубу «Чайки». И даже он едва не падал от усталости, когда перевалил Дэниела через планширь и упал рядом с ним на выскобленную белую палубу. Все лежали, отдуваясь, но тут их внимание привлек веселый смех.

Хэл с трудом поднял голову. На юте «Чайки» под парусиновым навесом был накрыт стол. В ранних лучах солнца сверкали хрустальные бокалы и блестело столовое серебро. Хэл почувствовал головокружительный запах бекона, свежих яиц и разогретых сухарей; от серебряной кастрюли на жаровне поднимался пар.

Во главе стола сидел Канюк. Он поднял бокал, приветствуя лежащих на палубе людей.

— Добро пожаловать на борт, господа; поздравляю вас с поразительной выносливостью и здоровьем! — Он выпил виски и камчатным платком вытер рыжие усы. — На борту для вас подготовлены лучшие помещения. Желаю вам приятного плавания.

Катинка Ван де Вельде снова рассмеялась своим мелодичным смехом. Она сидела слева от Канюка. Голова ее была непокрыта, золотистые локоны высоко зачесаны, на безупречном овале напудренного лица выделялись невинные фиалковые глаза, а в углу красивого накрашенного рта была приклеена мушка.

Губернатор сидел напротив жены. Он не донес до рта вилку с беконом и сыром, но продолжал жевать. Желтая капля яичного желтка выкатилась из его пухлых губ и потекла по подбородку, когда он гулко засмеялся.

— Не отчаивайтесь, сэр Фрэнсис. Вспомните ваш семейный девиз. Я уверен, что вы выстоите. — Он переместил содержимое вилки в рот и продолжал говорить: — Отличные свежие продукты, прямо с Доброй Надежды. Какая жалость, что вы не можете присоединиться к нам.

— Ваша светлость так любезно предоставили нам замечательное развлечение! Будут ли эти трубадуры петь для нас или позабавят акробатикой? — спросила по-голландски Катинка, надула губки и похлопала Камбре по руке китайским веером.

В этот миг Большой Дэниел замотал головой, ударился о палубу и закричал в бреду. Канюк расхохотался.

— Как видите, мадам, они стараются изо всех сил, но их репертуар не всем по вкусу. — Он кивнул Сэму Боуэлзу. — Покажите им их квартиры, мастер Сэмюэл, и проследите, чтобы о них хорошо заботились.

Веревкой, завязанной узлом на конце, Сэм заставил пленников встать. Они подняли своих раненых и заковыляли к трапу. В глубине трюма, под главной палубой, помещалась нижняя палуба для рабов. Когда Сэм Боуэлз поднял ведущий туда люк, зловоние заставило отшатнуться даже его. Это была сама суть страданий сотен душ, томившихся здесь.

Высота этого помещения — по пояс человеку, и пленным пришлось ползти, таща за собой раненых. К мощной дубовой балке, проходившей вдоль всего помещения, были прикреплены железные кольца. Сэм и четверо его помощников вползли вслед за пленными и продели их цепь в эти кольца. Когда они закончили, пленные лежали, как сельди в бочке, бок о бок, связанные по рукам и ногам; они могли сесть, но не могли повернуться или передвинуть конечности больше чем на несколько дюймов — не позволяли цепи.

Хэл лежал между отцом и неподвижным Большим Дэниелом. По другую сторону от Дэниела лежал Аболи, а за ним — Нед Тейлор.

Когда все были привязаны, Сэм Боуэлз выбрался и с усмешкой сказал: