Стервятники - Уилбур Смит (1997)

— Какая польза их отрицать? — крикнул один из моряков. — Мы все видели собственными глазами.

Теперь Сэм Боуэлз громко рыдал.

— Ради любви Иисуса, смилуйтесь, сэр Генри. Я знаю, что грешил, но дайте мне шанс, и вы не найдете более верного и преданного человека, который будет служить вам до последних дней жизни.

Вид Боуэлза вызывал у Хэла такое отвращение, что ему хотелось прополоскать рот, чтобы устранить дурной вкус. Неожиданно в его сознании возникла картина. Изуродованное, разбитое тело отца на носилках несли на эшафот. Хэл задрожал.

Сакина ощутила его состояние и положила ему на руку свою, чтобы успокоить. Хэл глубоко вздохнул и постарался отогнать волну горя, грозившую поглотить его.

— Сэмюэл Боуэлз, ты признал все выдвинутые против тебя обвинения. Хочешь ли ты что-нибудь сказать, прежде чем я произнесу приговор?

Он мрачно посмотрел в полные слез глаза Боуэлза и заметил в них странную перемену. Он ясно понял, что слезы — хитрая уловка, Сэм может вызывать их по своему желанию. Что-то другое горело в тайных глубинах этой души, столь жестокое и злое, что Хэл усомнился, смотрит в глаза человека или загнанного в ловушку дикого зверя.

— Ты думаешь, ты ненавидишь меня, Генри Кортни? Ты не знаешь, что такое подлинная ненависть. Мысль о твоем отце, кричащем на дыбе, приводит меня в восторг. Это сделал Сэм Боуэлз. Вспоминай об этом каждый день своей жизни. Сэм Боуэлз может умереть, но он сделал это! — Голос негодяя поднялся до крика, на губах выступила пена. Собственное зло переполняло его, и его речь стала почти нечленораздельной. — Это мой корабль, мой, мой! Я стал бы капитаном Сэмом Боуэлзом, если бы не ты. Пусть же дьявол в аду напьется твоей крови! Пусть спляшет на гниющем трупе твоего папаши, Генри Кортни.

Хэл отвернулся от этого отвратительного зрелища, стараясь не слышать крики.

— Мистер Тайлер. — Он говорил очень громко, чтобы экипаж разбирал его слова сквозь вопли Сэма. — Не будем больше тратить на это время. Пленник будет немедленно повешен. Набросьте веревку на грот-рею.

— Гандвейн! — выкрикнул предупреждение Аболи. — Обернись!

И бросился вперед, чтобы вмешаться, но опоздал. Сэм Боуэлз сунул руку под набедренную повязку. Под ней к ноге были привязаны кожаные ножны. Он был быстр, как нападающая гадюка. В его руке серебром сверкнуло лезвие стилета, красивого, как девичья безделушка. Резким движением он метнул стилет.

Хэл, услышав предупреждение Аболи, начал оборачиваться, но Сэм опередил его. Кинжал пролетел разделявшее их расстояние, и Хэл приготовился к тому, что бритвенно-острое лезвие разрежет его плоть. И на мгновение усомнился в своих чувствах, потому что никакого удара не ощутил.

Он опустил взгляд и увидел, что Сакина протянула руку, закрывая его от удара. Клинок вонзился на дюйм ниже локтя и погрузился по самую рукоять.

— Боже, защити ее! — крикнул Хэл, схватил Сакину и привлек ее к себе. Оба смотрели на лезвие кинжала, торчащее из ее руки. Аболи добрался до Сэма Боуэлза через мгновение после того, как тот метнул стилет, и ударом кулака швырнул его на палубу. Нед Тайлер и еще десять человек схватили его и поставили на ноги. Сэм ошеломленно крутил головой: удар Аболи оглушил его. Из рта у него шла кровь.

— Забросьте веревку на грот-рею, — крикнул Нед Тайлер, и кто-то бросился исполнять приказ. Матрос пробежал по грот-рее, и минуту спустя веревка, пройдя через блок, спустилась на палубу.

— Лезвие ушло глубоко, — прошептал Хэл, прижимая Сакину к себе и осторожно поднимая ее раненую руку.

— Оно тонкое и острое. — Сакина храбро улыбнулась. — Такое острое, что я его почти не чувствую. Вынь его поскорее, дорогой, и все быстро заживет.

— Помоги мне! Держи ее руку, — сказал Хэл Аболи, который подбежал к ним, схватил рукоять кинжала и одним быстрым движением вырвал лезвие из плоти Сакины. Оно вышло с удивительной легкостью.

Сакина сказала: