Арлекин - Бернард Корнуэлл (2000)

Эдуард Вудстокский имел высокие представления о рыцарстве, так как его воспитатели читали ему кое-что из романов. Он понимал, что война не так честна, как любят преподносить ее рукописи и летописи, но верил, что люди высокого ранга должны проявлять благородство, что бы ни вытворяла чернь. К тому же принц был влюблен – еще один идеал, вызванный романами. Жанетта увлекла его, и он был полон решимости отстоять ее честь. Принц снова заговорил, но его слова перекрыл звук пушечного выстрела. Все обернулись к крепости. Каменное ядро разлетелось, ударившись о башню над воротами, и не причинило никакого вреда.

– Ты готов сразиться со мной за честь дамы? – спросил принц сэра Саймона.

Сэр Саймон с радостью сразился бы с принцем, будь он уверен, что победа не повлечет за собой наказания. Он знал о боевой репутации этого юноши, однако принц еще не совсем возмужал и силой и опытом не мог сравниться с победителем турниров. Тем не менее только полный болван мог сражаться с принцем и рассчитывать на победу. Король, правда, участвовал в турнирах, но переодевался в простые доспехи, без плаща, чтобы соперники не знали, с кем сражаются. Но если бы сэру Саймону пришлось сражаться с принцем, он бы не посмел пустить в ход всю свою силу, поскольку всякая нанесенная королевскому сыну рана была бы тысячекратно отплачена его окружением. И в самом деле, пока сэр Саймон колебался, мрачные рыцари за спиной принца подогнали своих коней, словно предлагая в соперники себя. Ошеломленный сэр Саймон покачал головой.

– Если ты не согласен сражаться, – заявил принц высоким чистым голосом, – мы вынуждены признать тебя виновным и потребовать возмещения. Ты должен вернуть леди доспехи и меч.

– Доспехи были взяты честно, ваше высочество, – заметил граф Нортгемптонский.

– Никакой мужчина не может честно отнять доспехи у женщины, – оборвал его принц. – Где эти доспехи, Джекилл?

– Утрачены, ваше высочество, – выдавил из себя сэр Саймон.

Он хотел рассказать принцу, как Жанетта устроила ему засаду, но рассказ свидетельствовал бы о его унижении, и ему хватило здравого смысла промолчать.

– В таком случае хватит кольчуги, – заявил принц. – Снимай. И отдай свой меч.

Сэр Саймон разинул рот, но увидел, что принц говорит серьезно. Он расстегнул перевязь и уронил ее на землю, потом стянул через голову кольчугу и остался в одной рубахе и штанах.

– А что в кошельке? – спросил принц, указывая на тяжелый кожаный мешок на шее у рыцаря.

Тот пытался придумать ответ, но ничего не приходило в голову, кроме правды о деньгах, взятых у Томаса.

– Там деньги, ваше высочество.

– Так отдай их ее светлости.

Сэр Саймон снял через голову мешок и протянул Жанетте, которая сладко улыбнулась и сказала:

– Благодарю вас, сэр Саймон.

– Твой конь тоже идет в счет расплаты, – заявил принц, – и к полудню ты покинешь наш лагерь, так как мы не желаем видеть тебя среди наших людей. Можешь отправляться домой, Джекилл, но в Англии тебя ждет наша немилость.

Сэр Саймон впервые посмотрел принцу прямо в глаза. «Жалкий щенок, – подумал он, – на твоих губах еще молоко не обсохло, да ты, верно, еще и не брился ни разу», – но потом содрогнулся, увидев холод в глазах принца, и поклонился, поняв, что его изгоняют. Это было несправедливо, но ему ничего не оставалось, разве что обратиться к королю. Однако король ничем не был ему обязан, и ни один видный человек в королевстве не мог замолвить за него слово. Он оказался изгоем. Он мог отправиться в Англию, но и там все скоро узнают, что он попал в королевскую опалу, и его жизнь превратится в бесконечные муки. Сэр Саймон поклонился, повернулся и пошел прочь в своей грязной рубахе. Все молча расступались перед ним.