Арлекин - Бернард Корнуэлл (2000)

На его шлеме у правого виска виднелась глубокая вмятина, плащ был забрызган кровью. Принц Уэльский выкрикивал оскорбления французам, которые повернули коней назад и пробирались сквозь груды мертвых и раненых.

– Лучники! – позвал граф и потянул принца назад в строй латников.

Они медленно выстраивались в боевой порядок. Двое подбирали вражеские копья, чтобы вооружить передний ряд.

– Лучники! – снова позвал граф.

Уилл Скит отвел своих стрелков на прежнюю позицию перед отрядом графа.

– Мы здесь, милорд.

– Стрелы есть?

– Немного.

– Достаточно?

– Немного, – упрямо повторил Скит.

Томас ногой отшвырнул валявшийся на земле меч. В трех шагах от него лежала мертвая лошадь, и по ее широко открытому белому глазу и окровавленному черному носу ползали мухи. На ней была бело-желтая попона, а всадника придавило тушей. Его забрало было поднято – многие французы и почти все английские латники сражались с поднятым забралом. Глаза мертвеца, смотревшие прямо на Томаса, вдруг моргнули.

– Боже милостивый! – воскликнул Томас, словно увидел призрака.

– Милосердия! – по-французски прошептал рыцарь. – Ради бога, сжальтесь!

Томас не слышал его – воздух наполнился конским топотом и ревом труб.

– Бросьте их! Они выдохлись! – завопил Уилл Скит, поскольку некоторые из его стрелков направили стрелы на выживших после первой атаки, которые отъезжали, чтобы вновь сплотить ряды за пределами досягаемости луков. – Ждать! Ждать!

Томас взглянул налево. На протяжении мили по всему склону лежали мертвые люди и кони. Казалось, французы подобрались к английскому строю только на участке Скита. Теперь они шли снова. Сквозь заливающий глаза пот Томас смотрел на их атаку. На этот раз всадники приближались медленно, соблюдая дисциплину. Шлем одного рыцаря в переднем ряду французов украшал причудливый бело-желтый плюмаж, как на турнире. Этот не жилец, подумал Томас, ни один лучник не удержится от такой цветистой цели.

Томас взглянул на побоище перед строем. Были ли среди убитых англичане? Это казалось невероятным, но он не увидел ни одного. Какой-то француз с глубоко засевшей в бедре стрелой, шатаясь, кружил среди трупов, потом упал. Его кольчуга была прорвана на поясе, забрало болталось на одной заклепке. На мгновение, сомкнув руки на рукояти меча, он напомнил богомольца, а потом медленно повалился вперед. Раненый конь ржал. Кто-то попытался встать, и Томас увидел у него на руке красный крест святого Георгия и красно-черные квадраты графа Оксфордского на кольчуге. Так что потери были и у англичан.

– Ждать! – кричал Уилл Скит.

Томас увидел, что всадники приблизились, значительно приблизились. Он поднял свой черный лук. Сегодня уже было выпущено столько стрел, что мозолистые пальцы на правой руке болели, а кисть левой руки до крови натерло гусиным оперением. Мышцы спины и рук ломило. Мучила жажда.

– Ждать! – снова крикнул Скит, и Томас на несколько дюймов отпустил тетиву.

Приблизившийся строй второй волны французов нарушился из-за валявшихся тел арбалетчиков. Всадники перестраивались и были уже в пределах досягаемости стрел. Однако Уилл Скит, зная, как мало остается стрел, хотел, чтобы ни одна не пропала зря.

– Цельтесь наверняка, ребята! – крикнул он. – У нас не так много стрел, чтобы транжирить их, так что цельтесь наверняка! Убивайте чертовых коней!

Луки натянулись до предела, и тетива огнем обожгла натертые пальцы Томаса.

– Пора! – крикнул Скит, и новый рой стрел пронесся над склоном – на этот раз среди белых перьев были красные.