Арлекин - Бернард Корнуэлл (2000)

– Ты совсем рехнулся, – сказал Джейк, но его ухмылка говорила об одобрении.

– Я все-таки пойду, – проговорил Томас.

На темных улицах никто не должен заметить их длинные луки. Томас решил, что большой опасности не будет.

За Томасом последовало двенадцать человек, остальные начали грабить ближайшие дома. Все больше и больше солдат проникало через сломанный частокол – их послал на берег Скит, не дожидаясь, пока будет захвачена стена. Защитники заметили людей, пробирающихся по грязи, и начали стрелять в них со стены, но первые штурмовики уже ворвались на улицы.

Томас и его люди блуждали в городе. В узких улочках стояла кромешная тьма, и было трудно разобрать, куда идти. Взобравшись на холм, на котором был построен город, он решил, что если теперь спуститься с него, то в конце концов выйдешь к южным воротам. Мимо бежали горожане, но никто не замечал, что он и его товарищи – англичане. Колокола оглушали. Плакали дети, выли собаки, кричали чайки. Шум ужаснул Томаса. Глупая идея, подумал он. Может быть, сэр Саймон уже поднялся на стену? Может быть, они тут зря теряют время? Но стрелы с белым оперением по-прежнему втыкались в крыши городских домов, говоря, что стена еще не взята, и потому Томас ускорил шаг. Дважды лучники оказывались в тупике и во второй раз, вернувшись на улицу пошире, чуть не наткнулись на священника, который вышел из церкви, чтобы вставить факел в скобу на стене.

– Идите на стену! – сурово велел священник, но потом заметил в руках у стрелков длинные луки и открыл рот, порываясь крикнуть.

Но крикнуть он не успел, так как в живот ему вошла стрела из лука Томаса. Священник согнулся, хватая ртом воздух, и Джейк мимоходом перерезал ему горло. С бульканьем несчастный осел на булыжную мостовую, а когда он затих, Джейк нахмурился.

– За это я попаду в ад, – проговорил он.

– Ты все равно туда попадешь, – заметил Сэм. – Как и все мы.

– Мы попадем на небеса, – возразил Томас, – если только не будем попусту терять время.

Он вдруг обнаружил, что уже не так боится, будто смерть священника забрала страх. Одна стрела попала в церковную колокольню и упала в переулок. Томас провел своих людей мимо церкви и оказался на главной улице Ла-Рош-Дерьена, которая спускалась к сторожевому огню у южных ворот. Томас юркнул обратно в переулок у церкви. На улице было полно народу, но все бежали в ту сторону, где стене угрожал штурм, и, когда он выглянул во второй раз, поблизости никого не оказалось. Только над воротами виднелись двое часовых, и Томас указал на них своим стрелкам:

– Они, наверное, перепуганы до смерти. Убьем ублюдков и откроем ворота.

– Поблизости могут быть другие, – сказал Сэм. – Здесь должно быть караульное помещение.

– Тогда убьем и их, – сказал Томас. – Ну, за мной!

Они вышли на улицу, пробежали несколько ярдов и натянули луки. Просвистели стрелы, и двое часовых упали. Из караульного помещения в башне над воротами вышел человек и вытаращился на стрелков. Но не успели они натянуть луки, как он скрылся внутри и забаррикадировал дверь.

– Ворота наши! – крикнул Томас и с яростным воодушевлением повел своих людей к арке.

Караульное помещение оставалось запертым, так что никто не помешал стрелкам поднять засов и распахнуть ворота. Солдаты графа, увидев открытые ворота и очертания английских лучников на фоне сторожевого огня, издали в темноте дикий крик, который дал понять Томасу, что в ворота хлынул поток разъяренных солдат.

И это означало, что для Ла-Рош-Дерьена настала пора скорби. Англичане взяли город.

* * *

Жанетта проснулась от звона колоколов. Казалось, что настал Страшный суд, когда мертвые встают из могил и для грешников широко распахиваются ворота ада. Первым ее порывом было броситься к кроватке сына, но с маленьким Шарлем все было в порядке. В темноте, чуть рассеиваемой рдеющими в очаге углями, она увидела его глаза.

– Мама! – позвал мальчик, протягивая к ней ручки.