Птица не упадет - Уилбур Смит (1977)

Она заглянула в крааль Пунгуше, и младшая жена показала ей ребенка. Марион обрадовалась, увидев, что ему лучше, и жена Пунгуше заверила ее, что давала ему много пить. Марион посадила малыша на колени и, несмотря на его яростные протесты, напоила с ложечки разведенным снадобьем, а потом пять женщин сидели на солнце и говорили о детях, о мужчинах и о родах, о болезнях, еде и одежде — обо всем том, что составляет жизнь женщины.

Почти час спустя Марион покинула четырех зулусок и начала спускаться к реке.

* * *

Дождь встревожил львицу. Какое-то глубинное чутье предупреждало ее, что это лишь предвестник будущих больших дождей.

Заросли в долине перестали быть надежным убежищем. Сильный дождь, льющий на склоны, вскоре превратит узкую долину в стремительный поток.

Она уже дважды пыталась увести детенышей, но они стали старше и упрямее. Они не хотели уходить из густых колючих зарослей, и ее усилия пропадали впустую. Через полмили один или двое самых робких поворачивали назад и бежали к тому, что считали домом. А когда львица, немедленно обернувшись, хватала беглеца, обратно бросались все остальные — и через пять минут были в кустах.

Львица недоумевала. Это был ее первый выводок, но ею руководил инстинкт. Она знала, что пора отлучать детей от груди и уводить из западни, из узкой долины, пора учить их охотиться, но выводок был чересчур велик — шесть детенышей, большая редкость на воле, а никаких несчастных случаев пока не было; семья становилась слишком большой и неуправляемой.

Однако инстинкт подгонял ее, и в середине прохладного ясного утра, учуяв приближение дождей, она повторила попытку. Львята вприпрыжку бежали за ней, нападали друг на друга и по-дружески дрались, пока оставались вблизи реки. Это была знакомая территория, и они шли без возражений.

Но, когда львица начала переходить по открытому белому песку на противоположный берег, разразился обычный кризис. Три львенка охотно пошли за ней, два нерешительно остановились на высоком берегу и озабоченно замяукали, а шестой повернулся и бросился назад.

Львица галопом поскакала за ним и ударила по спине. Потом взяла за шкирку и подняла. Львята выросли, и хотя львица, напрягая шею, подняла львенка, его задние лапы волочились по земле. Он поджал их, подвернул под брюхо хвост и закрыл глаза, свисая из ее пасти, а она понесла его в воды реки Бубези.

В этом месте ширина реки составляла пятьсот ярдов, но заканчивался сухой сезон и она почти полностью пересохла.

Между снежно-белыми песчаными берегами еще оставались глубокие бассейны, их соединяли короткие ручейки чистой воды глубиной всего несколько дюймов.

Пока пятеро львят в нерешительности наблюдали с ближнего берега, львица перетащила детеныша через отмели. Его задние лапы болтались в воде, он шипел и негодующе дергался; львица поднялась на противоположный берег, отыскала густой куст и уложила детеныша.

И хотела вернуться за другими, но первый в панике бросился за ней. Ей пришлось шлепнуть его по голове и зарычать, тогда он запищал и лег.

Она схватила его за загривок и снова оттащила к кусту. Но когда пошла обратно через реку, львенок снова оказался рядом. На этот раз она укусила его до боли и бросила назад в куст. Снова укусила за ляжку, и он прижался к земле и больше не посмел идти за ней. Лежал под кустом и смятенно, обиженно пищал.

* * *

Марион никогда не уходила так далеко от дома одна, но утро выдалось такое прекрасное, теплое и ясное, тихое и мирное, что она, переполняемая счастьем, в задумчивости зашла дальше, чем обычно.

Она знала, что если пойдет вдоль реки, не заблудится. Марк научил ее, что бродить по африканскому бушу безопаснее, чем по городским улицам, если только следовать нескольким простым правилам.