Птица не упадет - Уилбур Смит (1977)

Пунгуше схватил старшую жену за плечи и затряс, пытаясь прервать похоронную истерию, но Марк нетерпеливо прошел вперед и поднял край каросса.

Он мгновение смотрел, не понимая, не узнавая, потом неожиданно вся краска сошла с его лица, он повернулся и метнулся во тьму. Упал на колени, наклонился, и его вырвало.

* * *

Марк отвез Марион в Ледибург, завернув тело в брезент и привязав в коляске мотоцикла.

Он присутствовал на похоронах и на семейных поминках.

— Если бы ты не забрал ее в буш, если бы только она оставалась с нами. Если бы только…

На третий день он вернулся к Воротам Чаки. Пунгуше ждал его у излучины реки.

Они сидели на солнце под утесами, и когда Марк дал Пунгуше папиросу, тот тщательно отломил ее кончик; они курили молча, пока Марк не спросил:

— Ты прочел следы, Пунгуше?

— Прочел, Джамела.

— Расскажи мне, что случилось.

— Львица переводила детенышей через реку, перетаскивая их по одному из логова в кустах.

Пунгуше неторопливо и тщательно восстанавливал разыгравшуюся трагедию по следам, которые изучал в отсутствие Марка, а когда договорил, они снова долго молчали.

— Где она сейчас? — негромко спросил Марк.

— Повела детенышей на север, но медленно, и три дня назад, через день после… — Пунгуше поколебался, — после сделанного убила самца импалы. Львята немного поели с нею. Она начала отлучать их от груди.

Марк встал, они перешли реку и медленно начали подниматься лесом к дому.

Пока Пунгуше ждал на передней веранде, Марк вошел в маленький покинутый дом. Дикие цветы в вазах завяли, они придавали комнате печальный, заброшенный вид. Марк начал собирать личные вещи Марион, ее одежду, дешевые, но дорогие ей украшения, ее расчески и щетки, несколько флаконов с косметикой. Все это он уложил в самую большую сумку, чтобы отправить сестре Марион, а когда закончил, вынес сумку и закрыл в пристройке для инструментов. Оставлять все это в доме было слишком больно.

Потом он вернулся в дом и сменил городскую одежду.

Взял со стойки «манлихер» и зарядил его медными патронами из свежей пачки. Гильзы желто блестели под слоем воска, пули были с мягкими головками — такие вызывают при ударе максимальный шок.

Когда он с ружьем в руках вышел на веранду, Пунгуше по-прежнему ждал его.

— Пунгуше, — сказал Марк, — есть работа.

Зулус медленно встал. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Потом Пунгуше опустил глаза и кивнул.

— Возьми след, — негромко приказал Марк.

Они нашли место, где львица убила импалу; стервятники буша успешно очистили всю территорию.

Осталось несколько осколков костей, выпавших из пасти гиены, немного шерсти, вырванной пучками, кусок засохшей шкуры и часть черепа с изогнутыми черными рогами, все еще целыми. Но след давно остыл.

Ветер и лапы стервятников: шакалов, гиен, грифов и журавлей марабу — стерли с земли все.

— Она пойдет дальше на север, — сказал Пунгуше, и Марк не спросил, откуда он это знает, потому что зулус не смог бы ответить. Он просто знал.

Они медленно двинулись вверх по долине, Пунгуше шел перед мулом, далеко отклоняясь в стороны; он внимательно искал признаки пребывания львов и на второй день взял след.

— Теперь она повернула. — Пунгуше сидел на корточках над следом: отпечатками больших, размером с блюдце, лап и множеством меньших следов львят. — Думаю, она возвращается к Усути. — Он кивком указал на след, коснувшись его стеблем тростника — своей палочкой следопыта. — Она вела детенышей обратно, но потом изменила намерение. Повернула на юг; должно быть, прошла недалеко от того места, где мы вчера заночевали. Она остается в долине. Теперь это ее долина, и она из нее не уйдет.

— Да, — мрачно кивнул Марк. — Больше она не уйдет из долины. Иди по ее следу, Пунгуше.