Ярость - Уилбур Смит (1987)

Десмонд мрачно шел по редакции. Он знал вприглядку этого парня. Кто-то показал ему этого потомка империи Кортни и поинтересовался, что он делает здесь, а не на поле для поло.

Десмонд остановился возле углового стола, который Майкл делил с двумя начинающими.

– Тебя зовут Майкл Кортни? – спросил он, и мальчишка вскочил.

– Да, сэр.

Майкла потрясло то, что человек, владеющий собственной колонкой, чье имя выносится на первую полосу, обращается непосредственно к нему.

– Вот дрянь! – горько сказал Десмонд. – Нет ничего ужасней сияющего молодого лица и юношеского энтузиазма. Айда со мной, парень!

– Куда мы идем?

Майкл с готовностью схватил свой пиджак.

– К Джорджу, парень. Мне нужна двойная порция, чтобы хватило сил пережить эту забаву.

В баре Джорджа он через край стакана с джином принялся разглядывать Майкла.

– Первый урок, парень… – Он отпил глоток джина с тоником. – Ничто не бывает тем, чем кажется. Никто не таков, как он о себе говорит. Заруби это на носу. Твой второй урок. Держись апельсинового сока. Мое пойло не зря называют гибелью матерей. Твой третий урок. За выпивку всегда плати с улыбкой. – Он сделал еще глоток. – Значит, ты из Кейптауна? Отлично: именно туда мы и отправляемся, мы с тобой. Пойдем смотреть, как человека приговаривают к смерти.

* * *

Вики Гама доехала от больницы Барагванат до «Фермы Дрейка» на автобусе. Автобус доезжал только до здания администрации и новой правительственной школы. Последнюю милю пришлось идти пешком по узким пыльным улицам между рядами кирпичных домов. Шла Вики медленно: хотя она была только на четвертом месяце беременности, она теперь легко уставала.

Хендрик Табака в переполненном магазине присматривал за кассами, но сразу подошел к Вики, едва только она почтительно, как со старшим братом своего мужа, поздоровалась с ним. Он провел ее в кабинет и велел одному из сыновей принести удобное кресло.

Когда Рейли Табака принес кресло, Вики его узнала и улыбнулась ему.

– Ты стал красивым молодым человеком, Рейли. Школу закончил?

–

Yebo, sissie. – Рейли ответил на приветствие вежливо, но сдержанно: хоть и жена дяди, она зулуска. А отец учил не доверять никому из зулусов. – Теперь я помогаю отцу,

sissie.Учусь у него и скоро сам буду управлять магазином.

Хендрик Табака гордо улыбнулся своему любимому сыну.

– Он быстро учится, и я верю в этого парня. – И подтвердил только что сказанное Рейли: – Скоро я отправлю его в наш магазин в Шарпвилле, под Веренигингом, чтобы он научился пекарному делу.

– А где твой брат-близнец Веллингтон? – спросила Вики, и Хендрик Табака сразу мрачно нахмурился и отослал сына. Как только они остались одни, он сердито ответил: – Белые священники околдовали сердце Веллингтона. Отвратили от богов его племени и предков и взяли на службу богу белого человека, этого странного бога Иисуса с тремя головами. Меня это глубоко печалит – я-то надеялся, что Веллингтон, как и Рейли, станет мне опорой в старости. Теперь он учится на священника. Я потерял его.

Он сел за маленький, заваленный бумагами стол, служивший ему письменным, и несколько мгновений разглядывал свои руки. Потом поднял лысую, подобную пушечному ядру голову, покрытую шрамами – памятью о старых битвах.

– Итак, жена моего брата, мы живем во времена великого горя. Мозеса Гаму схватила полиция белых, и мы не сомневаемся в том, что с ним сделают. Даже в своем горе я должен напомнить, что предупреждал его: так и случится. Мудрый человек не бросает камни в спящего льва.

– Мозес Гама выполнял свой долг. Он делал то, ради чего был рожден, – ответила Вики. – Он нанес удар от всех нас: от тебя, и меня, и наших детей. – Она коснулась едва заметно выступавшего живота под формой медицинской сестры. – И теперь нуждается в нашей помощи.