Одержимость - Питер Джеймс (1988)

Алекс включила экран редактора и прямо посредине четко увидела слова ярко-зелеными буквами: «ПОМОГИ МНЕ, МАМА».

По жилам будто потекла ледяная вода. Слова обесцветились, экран потемнел. Лед превратился в кипяток, лоб у нее запылал, пот потек по щекам. Она выключила экран, потом снова включила его, но на сей раз увидела только надпись «Меню» и перечень функций.

Алекс опасливо ударила по двум-трем клавишам. Меню исчезло, вместо него появились слова «клиентский файл». Дрожащими пальцами Алекс попыталась нажать нужную поисковую клавишу, но промахнулась. Машина сердито бикнула.

– Алекс, вы хорошо себя чувствуете?

Она посмотрела на Джули; та, как в замедленной съемке, поставила ей на стол чашку кофе. Алекс заговорила, слыша звук собственного голоса словно со стороны:

– Да, я в порядке.

– Вы белая как простыня.

– Очень устала. Плохо спала.

– Может, вам нужно принимать таблетки… ну, вы же знаете, пока худшее не останется позади.

Алекс улыбнулась:

– Худшее уже позади.

– По-моему, вы держались очень мужественно.

Алекс почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза, и зажмурилась. Но чувства кипели в ней, и в конечном счете она не сдержалась. Слезы потекли по щекам. Чужая рука сжала ее руку, и она твердо ответила на пожатие. Подняла веки, увидела симпатичное лицо, добрые глаза Джули. А ведь помощница изменила прическу: постриглась коротко, а она ничего на это не сказала.

– Извините, – произнесла она. – Хорошая стрижка.

– Спасибо.

– Можете не беспокоиться, я не брошу вас всех на произвол судьбы.

– Мы это знаем. – Джули протянула Алекс платок.

– Все в порядке. У меня есть. – Она высморкалась. – Когда кто-нибудь будет звонить, просите не задавать мне вопросы о самочувствии, хорошо?

Джули кивнула.

– И просите не упоминать Фабиана – мне так будет легче.

– Да, конечно.

Алекс опасливо посмотрела на экран. Увиденные ранее слова отпечатались в ее памяти. Четко. Безошибочно.

– Что-то я забыла, как эта штука работает… хочу найти имя этого автора.

Джули постучала по клавиатуре, и почти тут же появилась надпись: «Стенли Хилл».

– В восемьдесят втором году предлагал нам рукопись «Обращение звездочета к звездам».

– Скромненько, – хмыкнула Алекс. – И почему мы ее отвергли?

Джули наклонилась над экраном и сказала:

– Недостаточно содержательная.

– Есть десятки других агентов… Почему он и следующую рукопись присылает нам?

– Видимо, вы написали ему очень любезное письмо.

– Сомневаюсь, – произнесла Алекс.

– Хотите, чтобы я прочла?

– Нет, отсылайте не читая, скажите, что нас такие вещи не интересуют.

– Такие книги хорошо продаются, – возразила Джули. – Взять хотя бы Дорис Стоукс.[9]

– Да хоть миллионный тираж, я не хочу работать с такой рукописью.

Джули взяла папку и вышла из кабинета. Алекс проводила ее взглядом, потом снова уставилась на экран. Выключила его. «Помоги мне, мама». Эти слова не выходили у нее из головы. Она опять включила редактор, и на экране появилась та же надпись – спокойная, немигающая.

ПОМОГИ МНЕ, МАМА.

7

– Ты такая занятая.

Алекс помахала ладонью, разгоняя дым:

– Это ты все время исчезаешь.

Сквозь заросли своих моржовых усов Филип Мейн просунул сигарету в рот, издал неторопливый протяжный хрип с сиплым отзвуком – словно где-то вдали проходили мопедные гонки – и выпустил еще одно густое облако дыма.

– В космическом смысле?

– Нет, – улыбнулась Алекс. – В физическом.

– Брр, – задумчиво произнес он.

Она снова помахала рукой.

– Этот дым, он тебе на пользу не идет.