Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

В начале сентября немецкие офицеры заявили своим солдатам, что Сталинград скоро падет, и это будет означать конец войне на Восточном фронте или шанс отпуска на родину, по крайней мере. Когда войска Четвертой танковой армии соединились с Шестой армией Паулюса, кольцо окружения вокруг Сталинграда замкнулось. Все знали, что дома, в Германии, ждут сообщений о победе германского оружия. Прибытие 13-й гвардейской дивизии Родимцева и неудача при попытке захватить дебаркадеры в центре города воспринимались как временные затруднения. «Со вчерашнего дня, – писал домой военнослужащий 29-й немецкой мотострелковой дивизии, – знамя Третьего рейха развевается в центре города. И центр, и район вокзала в наших руках. Вы не можете себе представить, как мы приняли это известие». Советскую атаку с севера по левому флангу немцы отразили с большими потерями для атакующих. 16-я немецкая танковая дивизия, расположив свои танки на противоположном склоне, подбивала советские машины, которые переваливали через вершину холма. Победа казалась неизбежной, но с первыми морозами в головах некоторых немцев стали появляться сомнения.

Вечером 16 сентября секретарь Сталина, войдя в кабинет советского вождя, молча положил на его стол запись перехваченного немецкого радиосообщения. В нем утверждалось, что Сталинград захвачен, и Россия разрезана на две части. Сталин подошел и посмотрел в окно. Потом позвонил в Ставку, приказал связаться с Еременко и Хрущевым и потребовать точного и правдивого доклад о сложившемся положении. На самом деле наиболее критический момент в битве за Сталинград уже миновал. Чуйков начал переправлять с левого берега новые подкрепления, чтобы восполнить страшные потери. Советская артиллерия, сосредоточенная на левом берегу, также все более искусно наносила удары по немецким войскам. И 8-я советская воздушная армия начала посылать в бой все больше самолетов против сил люфтваффе, хотя экипажам по-прежнему недоставало уверенности в себе. «Наши летчики чувствуют себя трупами еще тогда, когда взлетают, – признавал один из командиров истребительной авиации. – Именно отсюда наши потери».

Чуйков придерживался тактики игнорирования приказов Сталинградского фронта, требовавших начать крупное контрнаступление. Он знал, что не может позволить себе больших потерь, связанных с таким контрнаступлением. Вместо этого он полагался на «волнорезы», используя укрепленные дома как опорные пункты и скрытые в руинах противотанковые орудия, чтобы дробить немецкие атаки. Он придумал термин «Сталинградская академия уличных боев» для обозначения ночных рейдов боевых разведотрядов, вооруженных автоматами, гранатами, ножами и даже саперными лопатками. Они нападали на врага через подвалы и канализацию.

Продолжающиеся днем и ночью бои шли в разрушенных домах, перемещаясь с этажа на этаж. Сражающиеся группы, находясь на разных этажах в руинах дома, стреляли и бросали гранаты через отверстия в полу, оставленные бомбами и снарядами. «В уличных боях удобней автомат, – вспоминает один из участников боев. – Немцы часто бросали в нас гранаты, а мы в ответ бросали эти же гранаты. Город был очень сильно разрушен. Мне приходилось ловить немецкие гранаты и бросать их обратно, до земли они часто не долетали, а взрывались в воздухе. Мой взвод должен был защищать один дом и почти все мы находились на крыше. Немцы проникали на первые этажи, а мы по ним стреляли».