Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

Тринадцатого июня головная боевая группа в составе всего одного полка достигла Виллер-Бокажа, не выслав вперед разведывательный дозор. В результате танки «кромвель» 4-го гвардейского полка Лондонского графства наткнулись на смертоносную засаду «тигров» под командованием танкового аса Михаэля Виттмана из 101-го тяжелого танкового батальона СС. Вместе с неожиданным появлением немецкой 2-й танковой дивизии на незащищенном южном фланге английской 7-й танковой дивизии это вынудило англичан к позорному отступлению. Французские горожане, еще вчера с такой радостью приветствовавшие знаменитых «крыс пустыни», теперь попали под разрушительный налет бомбардировщиков Королевских ВВС, превративших город в груду развалин.

Монтгомери настоял на том, чтобы в высадке в Нормандии участвовали три дивизии, с которыми он воевал в Северной Африке: 7-я танковая, 50-я Нортумберлендская и 51-я Шотландская. Некоторые из более опытных полков показали себя в бою очень хорошо, однако боевой дух, а в некоторых случаях и дисциплина, во многих других оставляли желать лучшего. Они уже слишком долго воевали и разучились рисковать. «Хитрая» осторожность замедляла продвижение вперед. В танковых подразделениях они боялись хорошо замаскированных немецких противотанковых орудий, что вполне понятно, поскольку 88-милиметровые пушки с легкостью расстреливали английские танки на расстоянии почти в 2 км. К тому же превосходная 17-фунтовая пушка, которая могла бороться с «тиграми» и «пантерами» на разумном расстоянии, стояла менее чем на трети английских танков. После сокрушительного поражения под Виллер-Бокажем уверенность в 7-й танковой дивизии заметно пошатнулась. Попытка 51-й дивизии атаковать восточнее Кана также провалилась. Монтгомери пришел в такую ярость от действий дивизии, что отстранил от должности ее командира и подумывал о том, чтобы отправить всю дивизию в Англию на переподготовку. Свою прежнюю репутацию Шотландская дивизия восстанавливала до самого конца кампании в Нормандии.

В американской армии поведение в бою также было очень разным, причем не только от дивизии к дивизии, но и внутри них. В «зеленых» дивизиях без какого-либо боевого опыта часто случались потери на психологической почве, процент нервных срывов среди плохо обученного и дурно встречаемого пополнения был неоправданно высоким. Что может еще сильнее деморализовать, чем прибытие ночью в новую часть на передовой, где никого не знаешь, да еще и подготовлен хуже некуда? Новичков другие солдаты сторонились, поскольку они прибыли заменить их недавно погибших товарищей, скорбь по которым еще не прошла.

Любые предположения о том, что немцы смирились с поражением в войне, разбились вдребезги об их убийственно эффективную оборону, при которой они прибегали ко всевозможным беспощадным уловкам, которым научились на Восточном фронте. Не считая элитных подразделений, таких как парашютисты и рейнджеры, большинство солдат союзников были поставленными под ружье гражданами, которые всего лишь хотели побыстрее закончить войну. Едва ли можно было ожидать, что они сравнятся в неистовстве со впитавшими с младых ногтей идеологию нацизма бойцами, которых теперь геббельсовская пропаганда убедила, что, если они не удержат Нормандию, то их семьи, дома и родина будут уничтожены навеки.

Наиболее фанатичной была 12-я дивизия СС Hitlerjugend. В ней офицеры пригрозили своим подчиненным перед боем, что если те сдадутся, не будучи тяжело раненными или контуженными, то будут считаться предателями. Если солдат Hitlerjugend брали живыми, то они отказывались от переливания чужой крови, предпочитая умереть за фюрера. Невозможно представить, чтобы какой-нибудь английский или американский пленный хотел умереть за короля Георга VI, Черчилля или Рузвельта. Конечно, не все немецкие солдаты были такими фанатичными приверженцами нацизма. Многие из солдат обычных немецких пехотных дивизий хотели просто выжить и снова увидеть своих девушек и родных.