Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

Советская 60-я армия немедленно направила весь свой медицинский персонал в Освенцим для помощи выжившим, а советские офицеры начали опрашивать некоторых заключенных. Адам Курилович, бывший председатель польского профсоюза железнодорожников, которого отправили в лагерь в июне 1941 г., вспоминал, как первые испытания газовых камер проводились на восьмидесяти красноармейцах и шестистах польских заключенных. Венгерский профессор рассказал о «медицинских экспериментах». Всю информацию отправили Г. Ф. Александрову, начальнику Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), но кроме небольшой статьи в газете «Красная звезда», широкой мировой общественности ничего не сообщали до конца войны. Возможно, потому, что линия партии заключалась в том, что евреев не следует как-то особо выделять. Упор следовало делать на страданиях всего советского народа.

Колонны беженцев из Силезии и Восточной Пруссии становились все многочисленнее, вскоре к ним добавились беженцы из Померании. Нацистские бонзы считали, что к 29 января «около четырех миллионов человек из эвакуированных областей» направлялись в центральные области рейха. Эта цифра представляется сильно заниженной, потому что за две недели она выросла до семи миллионов, а к 19 февраля – до 8,5 миллионов. Ярость Красной Армии вызвала самые массовые перемещения людей за всю историю. Такая этническая чистка полностью устраивала Сталина, который планировал перенос польских границ к западу от Одера.

Несколько сотен тысяч гражданских лиц еще оставались окруженными в Кенигсберге и на Земландском полуострове, а также в районе, где была окружена немецкая Четвертая армия у Хайлигенбайля на побережье залива Фриш-Гаф. ВМС Германии прилагали усилия, чтобы вывезти как можно больше людей из маленького порта Пиллау, началась эвакуация и из портов восточной Померании. Однако советские субмарины торпедировали много больших немецких судов, включая пассажирский лайнер Wilhelm Gustloff, который затонул ночью 30 января. Точно неизвестно, сколько людей было на борту, но оценки погибших составляют от 5300 до 7400 человек.

Несмотря на риск в море, обессиленные и голодные женщины с детьми на руках ждали кораблей, зачастую напрасно. Пайки в Кенигсберге были такими скудными, менее 180 г хлеба в день, что многие пешком шли по снегу, чтобы сдаться на милость Красной Армии, но не встречали жалости. В городе началось ожесточенное уничтожение дезертиров. Тела восьмидесяти немецких солдат были выставлены на северном вокзале с плакатом: «Они были трусами, но все равно умерли».

Быстрое наступление к Одеру оставило позади тысячи немецких солдат, которые пытались пробиться на запад поодиночке или группами. Ответственные за безопасность тылов стрелковые дивизии НКВД оказались втянутыми в настоящие сражения. По мере наступления войск Конева на Бреслау началось паническое бегство населения, толпы штурмовали поезда, другие уходили пешком по глубокому снегу. Многие, если не большинство тех, кто шел пешком, погибли от холода. Некоторые добрались до безопасных мест, все еще прижимая к себе замерзший труп ребенка. Осада Бреслау, которая продолжалась до конца войны, была организована фанатичным гауляйтером Карлом Ханке, правившим при помощи террора, казнившим солдат и принуждавшим горожан, включая детей, расчищать взлетную полосу под сильным советским огнем.

Армии Жукова прорвались в Вартегау, западную часть Польши, включенную в состав рейха. Бегущих немцев грабили поляки, желавшие отомстить за свое горе в 1939 и 1940 гг. Быстрое продвижение 1-й и 2-й гвардейских танковых армий к Одеру на правом фланге прикрывали четыре другие армии, находившиеся в южной Померании. Их самой большой проблемой было не сопротивление немцев, а трудности служб тыла, которые отчаянно пытались поспеть за войсками в зимнее бездорожье и без действующих железных дорог. Если бы не американские грузовики, поставленные по ленд-лизу, Красная Армия никогда бы не дошла до Берлина раньше американцев.