Особые обстоятельства - Джон Ле Карре (2013)

Вот только на этот раз они никуда не уходили — так и стояли перед лудильщиком, разглядывая его грузовичок и все отчетливее понимая, что никакой он не лудильщик и никогда им не был. Собственно, Кит и сам не мог понять, с какой стати он окрестил его лудильщиком.

Он седельник, вот он кто. И что это со мной, как я мог так ошибиться? Человечек делал седла и уздечки. А еще чемоданчики, сумочки, кошельки и визитницы. И кастрюльками он, конечно же, не торговал. Все свободное пространство в грузовике было заполнено кожей и изделиями из нее. Человечек — кожевенных дел мастер, решил Кит. Приехал сюда выставить свой товар. Прямо на заднем откидном борте.

Все это Кит до самого последнего мгновения отказывался видеть — как и большую, хорошо читаемую золотистую надпись на боку грузовика, которая гласила “Кожаные изделия от Джеба”. Надпись легко углядел бы даже полуслепой крот шагов с пятидесяти, если не со ста. А под ней чуть меньшими, но отчетливо видными буквами было дописано: “Покупайте прямо с грузовика”. Ни тебе телефона, ни адреса, электронной почты или фамилии. Просто Джеб. Покупайте прямо с грузовика. Коротко и ясно.

Но почему же подсознание всегда спокойного и сдержанного Кита так яростно, так отчаянно сопротивлялось, не желая признавать очевидное? И почему имя Джеба ударило его, словно молния, вызволив наружу воспоминания о самом наглом и вопиющем нарушении закона о государственной тайне, с каким он сталкивался за всю свою карьеру?

* * *

И все же он был прав. Кит чувствовал это всем телом. Даже его ноги в неудобных жмущих ботинках знали, что он прав, — они мигом онемели. Его старый кембриджский пиджак знал, что он прав, — он мерзкой тряпкой прилип к спине. Посреди жаркого дня хлопковая рубашка Кита медленно, но верно пропитывалась ледяным потом. Где он сейчас? В настоящем или в прошлом? Та же рубашка, тот же пот, та же жара: и тогда, и сейчас, на празднике, где поет шарманка… Или это грохочут двигатели кораблей в море?

Но как же так вышло, что пронзительные, яркие карие глаза всего за три коротких года стали такими тусклыми, усталыми и старыми? Откуда взялись все эти морщины?

Вот он поднял голову — не чуть-чуть, а так, что едва не слетела шляпа, — и стало видно бороненное, сухощавое лицо с впалыми щеками, упрямой челюстью и лбом, испещренным той же сетью морщин, что разбегались в стороны от глаз и рта, придавая лицу вечно угрюмое выражение.

А взгляд, когда-то такой живой, стал скучным, погасшим. Увидев Кита, Джеб, не отрываясь, смотрел на него, и отвести глаза в такой ситуации мог только Кит, что он и сделал, повернувшись к Сюзанне и сказав:

— Хм, дорогая, какой прекрасный день сегодня, просто чудо!

Или что-то столь же бессмысленное. Фраза эта для Кита была столь нетипичной, что раскрасневшаяся Сюзанна удивленно вздернула брови.

Ее удивление никуда не делось, когда мгновение спустя послышался мягкий уэльский говор. Видимо, мольбы Кита остались неуслышаны.

— Пол, какое совпадение! — заговорил Джеб. — Вот уж чего не ожидал. Как, наверное, и ты сам, да?

И хотя слова Джеба влетали в голову Кита с грохотом, словно пули, на самом деле они были сказаны очень тихо — так тихо, что Сюзанна, то ли из-за слабого слухового аппарата, спрятанного под шляпой, то ли из-за непрекращающегося грохота ярмарки, не смогла их расслышать и принялась внимательно изучать большую кожаную сумку со съемным ремешком. Она поглядывала на Джеба поверх букета фиалок и улыбалась — как Киту показалось, слишком усердно, слишком любезно и немного снисходительно. Только Кит знал, что такая улыбка — признак того, что Сюзанна крайне смущена.

— А вы — Джеб? Настоящий? — спросила Сюзанна.

Настоящий? Кит разозлился. Что она хотела этим сказать?! Настоящий — в сравнении с чем?

— Я имею в виду, не заместитель или еще кто? — объяснила она, как будто прочла мысли Кита.

Джеб крайне серьезно обдумал ее вопрос и ответил: