Золотой жук = The Gold-bug - Эдгар Аллан По (1843)

As I imagined, the ship proves to be in a current – if that appellation can properly be given to a tide which, howling and shrieking by the white ice, thunders on to the southward with a velocity like the headlong dashing of a cataract.

* * *

To conceive the horror of my sensations is, I presume, utterly impossible; yet a curiosity to penetrate the mysteries of these awful regions predominates even over my despair, and will reconcile me to the most hideous aspect of death. It is evident that we are hurrying onwards to some exciting knowledge – some never-to-be-imparted secret, whose attainment is destruction. Perhaps this current leads us to the southern pole itself. It must be confessed that a supposition apparently so wild has every probability in its favour.

* * *

The crew pace the deck with unquiet and tremulous step; but there is upon their countenance an expression more of the eagerness of hope than of the apathy of despair.

In the meantime the wind is still in our poop, and, as we carry a crowd of canvas, the ship is at times lifted bodily from out the sea! Oh, horror upon horror! – the ice opens suddenly to the right, and to the left, and we are whirling dizzily, in immense concentric circles, round and round the borders of a gigantic amphitheatre, the summit of whose walls is lost in the darkness and the distance. But little time will be left me to ponder upon my destiny! The circles rapidly grow small – we are plunging madly within the grasp of the whirlpool – and amid a roaring, and bellowing, and thundering of ocean and tempest, the ship is quivering – O God! and – going down!

Рукопись, найденная в бутылке[4]

Кому осталось жить мгновенье, Тот ничего не утаит.

Филипп Кино «Атис»

О моей родине и семье не стоит говорить. Людская несправедливость и круговорот времени принудили меня расстаться с первой и прекратить отношения со второй. Наследство дало мне возможность получить хорошее образование, а созерцательный склад ума помог привести в порядок приобретенные знания. Больше всего я увлекался произведениями германских философов; не потому, что восхищался их красноречивым безумием, – нет, мне доставляло большое удовольствие подмечать и разоблачать их слабые стороны, в чем помогала мне привычка к строгому критическому мышлению. Мой ум часто упрекали в сухости; недостаток воображения ставили мне в упрек; и я всегда славился пирроновским складом ума. Действительно, крайнее пристрастие к точным наукам заставляло меня совершать ошибку, весьма обычную в этом возрасте: я имею в виду склонность подводить под законы точных наук всевозможные явления, даже решительно неподводимые. Вообще, я менее, чем кто-либо другой, способен был променять строгие данные истины на ignes fаtui суеверия. Я говорю об этом потому, что рассказ мой покажется кому-то скорее игрой больного воображения, чем отчетом о действительном происшествии с человеком, для которого игра воображения всегда была мертвой буквой или ничем.

Проведя несколько лет в путешествиях, я отправился в 18… году из порта Батавия, на богатом и многолюдном острове Ява, к Зондскому архипелагу. Я ехал как пассажир, побуждаемый какой-то болезненной непоседливостью, которая давно уже преследовала меня.

Наш корабль представлял собой прекрасное судно водоизмещением четыреста тонн, с медными скрепами, выстроенный в Бомбее из малабарского тикового дерева. Он вез груз хлопка и масла с Лаккадивских островов, – кроме того, запас копры, кокосовых орехов и несколько ящиков опиума. Из-за небрежной погрузки корабль был очень неустойчив.