Где живет моя любовь - Чарльз Мартин (2006)

«Значит, – парировал я, – ты разбросал игрушки по двору, чтобы твои тесть с тещей видели, как ты им благодарен?»

Не только мы с Мэгги строили новую жизнь; примерно тем же самым занимался и Эймос. С полгода назад его произвели в сержанты и назначили командиром полицейской группы специального назначения, которая рыскала по всей Южной Каролине, занимаясь главным образом наркотиками. Вместе с сержантскими нашивками Эймос получил также новый автомобиль, новую форму, новый пистолет – и новое рабочее расписание. Но этого ему было мало. Чтобы изменить свою жизнь еще больше, он женился на Аманде Ловетт. Их свадьба состоялась двадцать пятого июня – в день, когда Маленькому Дилану исполнилось шесть месяцев. Пастор Джон, раздувшись от гордости, совершил обряд венчания при большом скоплении народа – в церкви яблоку было негде упасть, и это при том, что места были только стоячие. На венчании я был шафером – держал тарелочку с кольцами, а сам потихоньку разглядывал толпу прихожан и прихожанок, напоминавшую не то цветник, не то выставку шляп самых разных фасонов и расцветок. По просьбе Аманды праздничный прием был организован в роще на берегу реки. Женщины из церковного прихода, зная, что им больше не придется готовить для Эймоса, превзошли самих себя. На столах было буквально все, начиная с зелени и жареных цыплят и заканчивая картофельным пюре и пирогами со сладким бататом. Ничего более вкусного я не пробовал никогда в жизни.

Мы ели и ели, не в силах остановиться. Когда наши животы раздулись до предела, мы немного потанцевали (хотя Эймос никогда особенно не любил, да и не умел танцевать), после чего он и Аманда поехали прямиком на Отмели[12] – как сказал Эймос, «чтобы поработать над своим загаром», – оставив Маленького Дилана на попечении деда и бабки. Когда несколько дней спустя они вернулись, Аманда переехала к Эймосу, и в течение недели с его холостяцким гнездом было покончено. Дом Эймоса преобразился настолько, что теперь чужаком в нем выглядел именно он, а не его жена.

В один из дней я помогал Эймосу вывозить мусор. Среди ветхого барахла, который Аманда велела выбросить на свалку, нам попался портрет Теда Уильямса. Эймос собственноручно извлек его из груды ломаных стульев и поднял над головой.

«Не представляю, как можно выбрасывать портрет величайшего бейсболиста всех времен? – проговорил он и, пожав плечами, бросил портрет обратно. – Просто в голове не укладывается!»

В свое время мне не раз приходилось вести подобные споры с Мэгги, поэтому я обнял его за плечи и улыбнулся:

«В том-то и дело, дружище! В том-то и дело!..»

«В чем?» – удивился Эймос.

«В том, что это твой любимый игрок, а не ее».

Он кивнул.

«Кажется, я начинаю понимать».

«И не забывай, – добавил я, показывая на его парадное крыльцо, – что теперь это ее дом, и ты должен радоваться, что она позволяет тебе в нем жить».

Примерно полгода спустя Эймос постучался в нашу кухонную дверь условным стуком – один удар, пауза, потом еще два удара подряд. Лампочка на нашем заднем крыльце перегорела два дня назад, но когда я открыл и когда мои глаза немного привыкли к темноте, я сразу увидел, что лицо у Эймоса взволнованное и что он тяжело дышит, словно только что бежал бегом. В прохладном ночном воздухе его дыхание превращалось в пар, который тут же уносил прочь легкий ветерок.

Тут Мэгги включила свет на кухне, и я увидел сверкающие белки́ выпученных глаз и оскаленные зубы приятеля.

«Дилан! – воскликнул он. – Дилан!.. – Эймос был так взволнован, что не мог говорить. – Дилан!..» – выкрикнул он в третий раз.

«Это мы уже слышали, – сказал я. – Что случилось-то?»

Эймос несколько раз подпрыгнул, словно собираясь пуститься в пляс.

«У Маленького Дилана будет младший брат или сестричка».