Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные - Роберт Фолкон Скотт (2009)

Суббота, 16 декабря. Лагерь 38. Мрачное утро. К полудню просветлело и кончилось чудным вечером. Утро всегда бывает тревожное, но весь день продержался светлым, так что идти было удобно и мы прошли 11 миль (простых). За это время вид глетчера сильно изменился. После вчерашнего снега переход был тяжелый. Выступив в 7 ч утра, мы позавтракали в 12 ч 15 м, потом шли до 6 ч 30 м, всего 10 часов — предельное число часов ходьбы за один день. Мы должны были бросить лыжи, попав на очень трудное место, где над старыми, затверделыми застругами под тонким настом образовались новые, мягкие заструги. Наст выдерживал вес саней на протяжении двух‑трех шагов, а потом ломался, и мы проваливались дюймов на 8–10. Иногда под ногой трескался еще скрытый под снегом твердый лед. По такой поверхности мы некоторое время поднимались и вдруг напали на преграждавшую нам путь длинную ледяную гряду, полагаю, ту самую, которая заставила Шеклтона свернуть к Облаконосной горе.

Мы повернули по направлению к этой горе и вскоре вышли на твердый лед, изрытый трещинами и наполненными рыхлым снегом ложбинками. Неровность увеличивается, но по мере того как мы подходим ближе к скалам, снега меньше. Завтра мы поищем морену и, если найдем, то попытаемся идти по ней. Горы налево от нас отличаются горизонтальными напластованиями, чередующимися со снегом. Обнаженные скалы совсем черные. Облаконосная гора — бурая с черными поперечными полосами. Стороны глетчера к северу от этой горы показывают любопытный разрез: верхняя часть менее крута, чем нижняя. Это наводит на предположение, что условия, при которых образовался глетчер, менялись в последующие века.

Надо спешить сколько хватит сил, ибо мы уже на шесть дней запоздали против Шеклтона, все из‑за той злополучной бури. Нам пока не встречались такие опасные трещины, каких я ожидал; собаки отлично дошли бы сюда. Ужасно жарко идти, и страшно потеешь на ходу. Остановившись же, мгновенно стынешь, но солнце вознаграждает за все неприятности. Не знаешь, как быть с лыжами, — они представляют значительную тяжесть, между тем в известных обстоятельствах они чрезвычайно полезны. Все вполне довольны нашими походными рационами. Те, которые давно уже везут сани на себе, говорят, что они далеко не так голодны теперь, как были вначале. Приятно думать о том, что большинство будет все время так хорошо питаться.

Воскресенье, 1) декабря. Лагерь 39. Сегодня вскоре после выхода мы очутились в неудобном положении: впереди оказалась большая неровность и длинные волнообразные гряды между нами и землей. На хребте этих волн — голубой лед, в углублениях — рыхлый снег. Местами приходилось перелезать через гряды, имеющие до 30 футов вышины. Мы просто садились на сани и пускали их с такой стремительностью, что они поднимались до некоторой высоты на следующую гряду, после чего надо было с неимоверным трудом взбираться на новый хребет. Промучившись таким образом два часа, я увидел перед собой гряду выше всех предыдущих. Хребет ее образовывал карниз, с которого спуска не было, а продолжался подъем на глетчер. По этому карнизу мы очень удобно прошли две мили, после чего снова стали взбираться на крутизну. Гладкого льда опять не стало, а попадались поочередно полосы твердого и рыхлого снега, и только местами выглядывал лед. Во все стороны тянулись небольшие трещины, в которые то и дело проваливались ноги. Прошли всего около 5 геогеографических миль.